Дилетант галактических войн

— Ну и ладно. — Обиду Шерр изобразил даже всей фигурой.

Ковалёв не обратил на это никакого внимания — с Шером они частенько так вот лаялись, подобная пикировка была чем-то вроде игры. Разрядка для нервов, наверное, так точнее…

— Ладно, мамзель, я — адмирал Ковалёв. Василий Ковалёв, если интересно, а вон тот умник с обиженной спиной — Шерр. Доктор Шерр. Позвольте узнать ваше имя?

— Называйте меня… Ну, скажем, Дайяна.

— Да легко. Мадемуазель Велия т'Герра, я готов называть вас просто Дайяной.

Сказать, что девушка была удивлена, значило ничего не сказать. Скорее, тут подошло бы старинное «глаза на лоб полезли». Впрочем, она достаточно быстро овладела собой.

— Вы знали?

— Ну разумеется. Неужели вы думаете, что наша разведка уж совсем ни на что не годится? Девушка-красавица, вы ещё только на борт корабля поднялись, а у вас уже генокод сканировали. Дальше — дело техники. Водку будете?

— Буду. А что это?

— Попробуйте — узнаете. Только залпом… А вы смелая, — добавил Ковалёв, чуть ли не силком запихивая в рот судорожно хватающей воздух дамы солёный огурчик. Не так много и выпила, вроде граммов пятьдесят от силы, но с непривычки девушку явно пробило. — Вы что, никогда ничего крепче компота не пили?

— Вино… — Девушка закашлялась.

— Ах да, я и забыл. — Ковалёв сочувствующе кивнул. — Но всё равно смелая. Пить незнакомый напиток вот так…

— Сами сказали, — огрызнулась девушка. — Уберите эту гадость.

Гадость гадостью, а щёки порозовели, да и напряжённость во взгляде постепенно исчезла, чего, собственно, Ковалёв и добивался. Наблюдавший за происходящим Шерр лишь неодобрительно пожал плечами, но ничего не сказал, отдавая инициативу адмиралу.

Ковалёв плеснул себе полстакана, опрокинул в рот, крякнул и зажевал нежнейшей бужениной. Доктор, подумав, тоже не отказался от предложенной ему «винной порции», и уже через пару минут вся компания сидела и бодро хрумкала огурчиками. Огурчики, кстати, были отменные, с перчиком и хреном, их Ковалёву передали с Земли, с последним кораблём.

— Ну что, собутыльники, повторим?

Возражений не последовало, и уже порядком захмелевшая дама, видимо решив, что помирать — так с музыкой, уже не морщась выпила вторую порцию. «Вот это по-нашему», — одобрительно выдал Ковалёв и предложил ещё по одной…

Короче, вместо намечавшегося разговора получилась банальнейшая пьянка, в ходе которой высокие договаривающиеся стороны активно снимали стресс и, как следовало из обрывков воспоминаний, которые в голове адмирала никак не могли сложиться в целостную картину, клялись во взаимном уважении и вечной дружбе. Ещё Ковалёв помнил, что, несмотря на достаточно юный возраст, их гостья продержалась дольше Шерра, во всяком случае, он помнил, что они вдвоём и спорили о стихах какого-то Таллота. Этого местного поэта, которого адмирал никогда не читал, но в стихах которого, как ни удивительно, разбирался, они, жарко споря и переходя порой на личности, сравнивали с Пушкиным. Пушкина не читала девушка. Но разбиралась… Шерр в борьбе с зелёным змием сдался первым и, как хорошо помнил Ковалёв, в это время уже спал, удобно развалившись в кресле и закинув ноги на стоящий рядом стул и оглашая своим абсолютно немузыкальным храпом кают-компанию. Дальнейшего память адмирала не сохранила.

Пробуждение было тяжёлым. Несмотря на то что совершенный механизм супера имел и совершенный метаболизм вкупе с повышенной регенерацией, голова наутро раскалывалась, совсем как в молодости после студенческих попоек. На мгновение Ковалёву даже показалось, что он вернулся в те благословенные времена, когда небо было голубее, трава зеленее, будущее казалось радужным, а сам он — молодым и наглым. Однако жёсткий толчок в бок вернул его к действительности.

Он лежал на широком диване в углу все той же кают-компании. Если быть честным, лёживал и сиживал он здесь и раньше, в моменты, когда на мостике делать было нечего, а в каюту тащиться лень. Правда, лёживал-сиживал он в основном с книжкой или с гитарой, а отнюдь не с бодуна. И лёживал всё-таки один, сейчас же рядом явно кто-то был.

Адмирал скосил глаза влево. Рядом с ним, валетом, лежал Шерр и по-прежнему храпел. Видимо, именно он, ворочаясь в тяжёлом алкогольном забытье, и разбудил Ковалёва. От носков доктора ощутимо воняло. «Эскулап, блин, ни храп вылечить, ни ноги лишний раз помыть», — раздражённо подумал Ковалёв и осторожно повернул голову вправо. Ощущение при этом было такое, будто по вискам застучали молотком, а внутри черепа перекатывались две чугунные гири. Да и вообще во рту было сухо и, судя по ощущениям, там будто табун ночевал, а глаза резало, будто в них сыпанули песка. Словом, все симптомы алкогольного отравления.

«Мать моя женщина!» — воскликнул про себя Ковалёв, когда убедился, что то, что видят его глаза, — объективная реальность, а не плод утомлённого водкой воображения. Нет, конечно, похмелье тоже объективная реальность, данная нам в ощущениях, но то, что он увидел, было куда неожиданнее и, надо признать, интереснее.