Дилетантские детективы с животными

Потоцкая посмотрела на меня так, что не будь я стервой, я обязательно устыдилась бы своего нахальства и бежала прочь от этой достойной женщины. Увы, я оказалась достаточно толстокожей. А, может, вспомнила свой ужас, когда металась по горящему манежу с маленькой Дилярой на руках, и предсмертное ржание Магнолии снова зазвучало в моих ушах. Да и раненое плечо заныло. На нервной почве, наверно.

Короче, мы пару минут играли в гляделки, и пространство между нами едва не искрило от ненависти. Потом Потоцкая нервно передёрнула плечами и заговорила горячо и быстро.

– Мы познакомились с Валерием на корпоративе, куда меня пригласили выступать. У нас было всего несколько встреч, но я точно знаю, что Никита его сын. Когда я сообщила Валерию об этом по телефону, он кислым голосом сказал, что решит проблему. Это был наш последний разговор. Потом все переговоры шли через эту мымру Ложкину. Валерий откупился от меня этой халабудой и унизительными алиментами. Я всё ждала, когда же он одумается. Потом он женился на этой модельке. Я с удовольствием узнала, что она родила психически неполноценного ребёнка. А мой Никита умный и красивый. Он с четырёх лет шахматами занимается, в математический кружок ходит. К сожалению, я не могла переговорить с Валерием лично. Этот цербер в юбке охранял хозяина, как государственную тайну. Да и жена эта никчёмная между нами стояла. С этой дурой я быстро разобралась. Но и овдовев, Валерий не стал ближе. Можете представить, как мне обидно было сознавать, что все деньги достанутся этому дебилу Славику. А потом ещё и ты, стерва, нарисовалась. Я сразу почувствовала, что ты Валерия чем-то зацепила. С твоей-то рожей! Но, если бы он женился на тебе, могли родиться ещё дети, и тогда у Никиты совсем не осталось бы шансов. Вот я и решила убрать тебя.

В эту минуту раздался грохот выламываемой двери, и в квартиру влетели недобрые ребята в камуфляже.

Когда Потоцкую увели, я растеряно спросила:

– Ирина Александровна, откуда они взялись?

Старуха хихикнула и показала мне микрофон на своей блузе.

– Я не ты, я грамотно подготовилась. Ладно, поехали в школу, Никиту заберём. Что там как решат, пока непонятно, но не бросать же пацана одного.

Детектив с воробьём

Сначала я увидела глаз. Глаз был круглым чёрным и очень блестящим.

– Чирик, – крикнул обладатель глаза.

Кажется, он был чем-то недоволен.

Я не знала, что ему ответить, и поэтому промолчала.

– Чир-р-рик! Чир-р-рик!

Я попыталась подняться…

***

Передо мной маячила жуткая бледно-голубая фигура без лица. Живыми у чудовища были только два глаза. Мне стало страшно от этих, преследовавших меня глаз. Я зажмурилась с такой силой, что моим собственным глазам стало больно.

– Ага, очнулась, наконец. Как ты себя чувствуешь? – Донёсся откуда-то вполне человеческий голос.

Чувствовала я себя плохо. Особенно болела голова. Мне казалось, что она разбита на много кусочков, и каждый из них сильно болит. И боль всех этих кусочков складывалась во что-то совершенно невыносимое.

– Александр Петрович, она пришла в себя!

– Хорошо, сейчас подойду.

Я заставила себя открыть глаза. Откуда-то сбоку приблизилась ещё одна безликая фигура. Я заставила себя присмотреться. Фу-у. Ну, и ничего страшного. Это просто человек. В тёмно-синей хирургической пижаме. А безликим он кажется оттого, что у него на лице медицинская маска! Я, наверно, просто в больнице. Вот только, как я сюда попала? Ничего не помню.

– Деточка, хорошо, что ты пришла в себя. Ты сейчас на аппаратном дыхании, поэтому, не пытайся говорить, всё равно не получится. Но если ты меня понимаешь, просто прикрой глаза.

Я послушно хлопнула глазами.

– Замечательно! – Обрадовался мой собеседник. – Ты помнишь, что с тобой случилось?

Я попыталась пожать плечами, но не уверена, что у меня получилось.

– А как тебя зовут, помнишь?

Ну вот, я и имя своё забыла. Ужас! Что же теперь делать? Мне захотелось плакать.

– Ничего страшного, поспешил успокоить меня врач(?). Я сейчас буду называть тебе разные имена, а ты, если узнаешь своё, опять моргни.

Он принялся медленно и старательно выговаривать:

– Аня… Наташа… Лена… Маша… Катя… Люда…

Я поспешила опустить веки. Ну, конечно же, Люда! Как я могла забыть. Меня так назвали в честь бабушки. Папиной мамы. Людмилы Андреевны Кукушкиной.

– Вот и славно. Теперь, Людочка, отдыхай, набирайся сил. Всё плохое уже позади, и теперь ты будешь просто выздоравливать. А я пока пойду и скажу твоим близким, что ты пришла в себя. А то они очень волнуются.

Он ушёл, а я закрыла глаза. Оказывается, я уже успела очень устать. Как будто не глазами хлопала, а пару часов в спортзале напрягалась. Что же со мной произошло? И почему я ничего не помню? И тут мне показалось, что передо мной опять появился тот жуткий блестящий глаз! Кажется, я попыталась убежать или закричать. Не помню.

***

Маму и папу пустили ко мне на следующий день. Глаза у мамы были красные: наверно, она много плакала. Папа старался держаться молодцом, но выступившим на лысине и висках капельках пота, я поняла, что это ему нелегко.