Диллинджер

Вокруг тюрьмы спешно выкопали рвы и положили мешки с песком. Были установлены пулеметы Льюиса. Национальные гвардейцы несли охрану, вооруженные винтовками Браунинга и «спрингфилдами». Полицейские были готовы в любой момент открыть огонь из автоматов Томпсона и дробовиков. Возле тюремного гаража стоял легкий танк. Члены Американского легиона, старики в повидавших виды фуражках военного образца и с медалями за давным-давно отгремевшие войны, несли дозор вместе с молодыми гвардейцами.

Были приняты все меры предосторожности. Тюрьма округа Лейк, где теперь находился Диллинджер, превратилась в самый охраняемый объект на территории Соединенных Штатов.

То и дело к тюрьме подъезжали машины, и из них выбирались различные чиновники, которых затем препровождали внутрь. За кордоном из полицейских толпились любопытные. Газетчики роились, словно пчелы над полем клевера.

Диллинджер находился в кабинете шерифа.

Репортеры толкались локтями, чтобы поближе пробраться к главному преступнику Америки, который стоял под охраной двух вооруженных полицейских, расположившихся по бокам и чуть сзади. Рядом с Диллинджером стоял невысокий, модно одетый человек. Это был прокурор Джеймс Роберт Эстилл. Чуть сзади маячил шериф округа Лейк. То и дело помещение озарялось вспышками фотокамер. Прибывали все новые и новые репортеры. Казалось, идет карнавал или какой-то другой праздник.

— Почему на тебе нет шляпы, Джонни? — поинтересовался один газетчик.

— У меня ее, видать, украли, — крикнул Диллинджер, и его слова утонули в общем хохоте.

— Что ты думаешь о президенте, Джонни? — последовал новый вопрос, и в помещении наступила относительная тишина. Всем хотелось услышать ответ.

— Лично я за Рузвельта, — сообщил Диллинджер после короткой паузы. — Я за новый курс. Я одобряю поддержку банков.

Снова раздался взрыв хохота.

— Это вы убили патрульного О’Мэлли? — полюбопытствовал репортер-коротыш.

— Я никогда никого не убивал, — возразил Диллинджер. — Я ворую деньги.

— Но известно, что у вас есть оружие и вы порой пускаете его в ход, — не унимался репортер.

— Грабить банки — опасное занятие, а оружие — средство самозащиты, — улыбнулся Диллинджер.

— Как вам эта тюрьма? — крикнул очередной газетчик.

— Неплохое местечко, — сказал Диллинджер, немного подумав. — И люди симпатичные. Но все их старания напрасны. Нет такой тюрьмы, из которой не убежал бы Джон Диллинджер.

— Еще раз, пожалуйста, — попросил репортер, записывая.

— С удовольствием. Нет такой тюрьмы, из которой не убежал бы Джон Диллинджер.

— Ваше мнение об окружном прокуроре?

Диллинджер покосился на Эстилл а, а тот ему улыбнулся.

— Мне он нравится, — крикнул Диллинджер. — Мне нравится шериф, мне нравится мистер Эстилл. Думаю, мы сработаемся.

— Обнимитесь с ним, мистер Эстилл, а мы вас щелкнем. Шериф? Не возражаете? — крикнул один фотограф.

Представители закона не выказали никакой готовности обниматься с преступником, но Диллинджер проворно положил руки на плечи и тому и другому. Фоторепортеры взвыли от восторга и наперебой защелкали камерами, боясь упустить отличный кадр.

18

Первис читал газету. Сэм Каули стоял у него за спиной и смотрел на страницу. Они купили газету на углу, рядом с офисом. На первой полосе был огромный снимок: улыбающийся Диллинджер обнимает за плечи прокурора и шерифа округа Лейк. Заголовок гласил: «ТЮРЬМА ЕМУ НЕ ПОМЕХА».

— А мы опять только во второй колонке, — буркнул Первис и стал читать вслух: — «Мелвин Первис, шеф западного отделения Федерального бюро расследований, утверждает, что не пройдет и месяца, как он положит конец подвигам Красавчика Флойда. Он приветствует техасских рейнджеров, расстрелявших Бонни и Клайда». — Первис оторвался от газеты и сказал: — Напомни мне, Сэм, чтобы я не забыл послать тому парню коробку сигар.

— Ты уже послал.

— Правда? Нет, это мне не нравится… Очень не нравится.

— Что тебе не нравится? — удивился Каули.

— То, что этот подонок Диллинджер опять получает верх первой полосы, а нас упоминают где-то внизу. Ты должен чаще появляться на публике, Сэм. Давай интервью направо и налево. Пусть вся страна знает, какой ты орел. Дело не в том, чтобы переловить этих крыс…

— Для меня как раз это самое главное. Поскорее переловить этих крыс. И наш шеф, по-моему, хочет того же.

— Я не собираюсь критиковать Джона Эдгара, — отозвался Первис, — но он всегда не прочь напомнить общественности, кто главный.

Появился мальчишка, который стрелял в сверстника из воображаемого пистолета.

— Эй, малыш, подойди-ка сюда, — окликнул его Первис.

Мальчик пугливо приблизился.

— Во что играешь? — осведомился Первис.

— В полицейских и воров, — смущенно признался он, глядя в землю.

— Ну и кто же ты?

— Вор, конечно…

— Вот как? Имей в виду, дружок, преступления не окупаются. Отец, наверное, говорил тебе об этом.

— У меня нет отца, — буркнул мальчишка.

Первис помрачнел.

— Это плохо, — сказал он. — У мальчишек должны быть отцы. — Помолчав, он спросил: — А кто я, знаешь?

— Нет.

— Я Мелвин Первис. Из ФБР.

— Так я и поверил.

— Хочешь взглянуть на мой значок?

— Хочу.