Дилогия: Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

… но на таком теплом солнце земля подсохнет быстро, за несколько часов, высохнет и грязь, покрывшись коркой, как морщинистая старая кожа, машины смогут передвигаться, ноги людей уже не будут проваливаться в грязь и пыль будет подниматься им вслед, из города приедут бригады ремонтников, они подправят дорогу, засыпят ее щебенкой, раскопают те места в земле, где телефонный кабель намок и оборвался, электричество вернется в телефонные трубки, морской берег окрепнет, вновь пригодный для осенних прогулок, да и солнце могло бы подарить еще несколько теплых дней утешения для тел и нервов в заливе с грязью, море успокоится, и его волны станут совсем кроткими, а в саду кто-нибудь снова посадит цветы, да они и сами могут вырасти, вызванные к жизни теплом и светом… вероятно, всё это и вобрал в себя этот радостный крик, и дело вовсе не в неожиданности, всё гораздо проще… как написала когда-то Ханна в другой своей тайной записке, тоже ставшей явной, по крайней мере, для сестры Евдокии,

доктор, всё дело — в свете,

… и доктор в любой момент может вернуться. Уже не было в этом ни капли сомнения, именно поэтому после радостного возгласа все поспешили выразить свои сомнения. Правда, в прошедшем времени, что делало их вполне терпимыми, ведь небо действительно было синим-пресиним, ветер — смирным, и кто-то вдруг сообразил, что часы снова бегут очень быстро, устремившись вперед, вот уже и гонг созывает всех на обед, но его-то можно пропустить ради ужина, к которому нужно ведь подготовиться, отдохнуть, а доктор приедет, раз уж он в пути, и без них… и поэтому приглашения прогуляться в итоге были отклонены…

— мы так давно не гуляли,

— две недели мы здесь, как заключенные,

— как рыбы в нашем собственном соку,

— но песок еще не высох,

— море еще шумит, и отсюда слышно,

оно бы и не могло успокоиться так быстро, волны, вероятно, еще несколько дней будут гоняться сами за собой, оно затихло только в голове Анастасии, поэтому

— нет, спасибо, я не пойду гулять,

— еще успеем, впереди так много дней,

— сколько дней,

— пойду готовиться,

— надо бы и отдохнуть перед ужином…

… и очень быстро сад опустел. Остались лишь рабочие с лопатами и граблями, и, освободившись от навязчивого присутствия отдыхающих, они продолжали ритмичными движениями разравнивать камни на дорожках и собирать осенние листья.

Последней в здание вернулась Анастасия, от волнения она даже не заметила, что собака шла за ней, но, не решившись пойти дальше, осталась за оградой, глядя ей вслед…

… так волнение переместилось внутрь здания, где ему и место. Внутрь вернулась и радость, которая, к сожалению, слишком легко выпадает в осадок, все мысли и все действия сконцентрировались на определенном часе — предстоящем, а потому и неизвестном… Ну почему же неизвестном? Напротив, ясном, как дважды два, обещанном. Доктор вернется, как и уехал, точно во время пятничного ужина, вне всякого сомнения, и поэтому еда в обеденных тарелках остыла, официантки убрали ее со столов и выбросили — курам и поросятам в подсобном хозяйстве… уж они-то знают, что делать с таким большим количеством еды, а отдыхающие санатория обошлись осенними фруктами и, сидя по своим комнатам, готовились к ужину.

УЖИН IV

… тридцать три костюма песочно-желтого цвета, пустынный мираж, далекий запах верблюжьей шерсти, точно в восемь, когда их всех собрал гонг.

Никто не изменил подарку, тела, в объятиях теплой ткани, вписались в свои имена, вышитые на лацканах, никто не опоздал, никто не удивился этой мило подчеркнутой одинаковости, последовательно раскрываемой с появлением каждого… друг за другом, друг за другом… нельзя, ни в коем случае нельзя выказать пренебрежение к подарку в этот вечер возвращения, это ведь просто выражение самой обычной благодарности, признательности за заботу, и каждый почувствовал желание сказать благодарю.

Так это увидела и так подумала сестра Евдокия, все они словно нанизались на одну нить, друг за другом. В иной подобный вечер теплые костюмы были бы лишними. В подобный вечер голые спины и декольте у дам даже не вздрагивали бы от прохладного воздуха, особенно если учесть и фактор суетности. Но вечерние туалеты остались в шкафах, мужские костюмы и разноцветные рубашки — тоже, явно не это оказалось сейчас самым важным, хотя воздух всего за несколько часов вобрал в себя тепло лучей, песок почти высох, шум моря затих… Верно, что солнце в этот час уже зашло за горизонт, его лучи погасли и везде царит предвечерний сумрак со своей влажной прохладой, корона звезд набухла, как почки на ветке, поэтому

— тепло такой мягкой ткани все-таки не будет лишним, не так ли?

особенно когда двери на веранду открыты настежь и граница между залом и садом едва различима, невидима, чтобы легкие свободно дышали воздухом с запахом водорослей, в изобилии появившихся на берегу в последние дни непогоды,

— воздух снаружи все еще прохладен.