Димитрий (СИ)

         В ту же ночь Марина приняла православие. Крестными выступили православные паны Вишневецкие. Крестил патриарх Игнатий. Действо свершилось в тесном дворце Димитрия, куда невесту из Вознесенского монастыря привезли на колеснице при свете двухсот факелов, отроками в белых одеждах по бокам несомыми.

         Утром совершилось обручение. И в тот же день, в четверг, накануне Страстной пятницы и Святого воскресения, заключили брак, что было не по правилу, так как брачная ночь выпадала на ночь мучений Христовых.

         В Грановитую палату невесту вводили княгиня Мстиславская и воевода Сандомирский. Присутствовали ближайшие Мнишеки и назначенные свадебными чиновниками князь Василий Шуйский – свадебный тысяцкий, дружки: брат Василия Дмитрий и Григорий Нагой, дядя царя. Были свахи из нескольких бояр.

         Марина выступала в красном русском сарафане, усыпанном алмазами, яхонтами и жемчугом, с широкими прорезанными рукавами. На голове ее сиял венец. Димитрий был в красной ферязи, обсыпанной драгоценными каменьями.

         Царский духовник, по обыкновению - Благовещенский протоирей, читал молитвы. Дружки резали караваи, начиненные сырами, разносили дорогим гостям на ширинках.

         Шли в Грановитую палату, где ожидала Дума, знатные ляхи и послы. Там стояли два престола, на которых некогда сидели Иоанн и сын его Иван. Теперь меньший предназначался Марине. Василий Шуйский выступил  с земным поклоном царю и невесте:

- Наияснейшая великая государыня цесаревна Мария Юрьевна! Волею Божьей и непобедимого самодержца Цезаря и великого князя всея Руси ты избрана быть его супругою. Вступи же на свой цесарский маестат и властвуй вместе с государем над нами.

         Димитрий сел. Марина села. Вельможа Михайло Нагой держал перед Мариной  шапку Мономаха и диадему. Марине указали поцеловать их.

         По разостланным алым сукнам и бархатам невесту с женихом повели в храм Успения. Жениха вел тесть, воевода Сандомирский. Невесту – княгиня Мстиславская. С двух сторон стояли иноземные наемники и стрельцы. Молодых предваряли свадебные чиновники и знать. Зрителей было множество. Жениха и невесту осыпали хмелем. Кидали в ноги пряники, сладости, золотую и серебряную монету. Толпа душилась, выхватывая бросаемое из-под ног. Невеста пыталась не замечать хаоса и растрат, улыбаться. Жених был сосредоточен, будто работу делал.

         Нареченные  сели с патриархом под балдахин на царское соборное место. Димитрий сидел на персидском золотом троне, Марина – на серебряном. Димитрий не уклонился от пышной речи. Патриарх отвечал ему. С молитвой Игнатий возложил Животворящий крест на Марину, бармы, диадему и корону. Произошла заминка: когда русские свахи снимали девичий венец, вырвали Марине волосья.

         Клирошане  пели многолетие царю и царице, украшенной Мономаховой цепью. Патриарх Игнатий помазал новую царицу елеем и причастил - обряд менее пышный, чем царский, но достойный восхищения. Злоречивцы осудили: прежде жены, Марина стала царицей. Бояре. Дворяне, духовенство потянулись к ее руке с обетом верности. Брезгливость Марины подверглась испытанию: руку ей целовали по-настоящему,  не изображали, как было принято в Польше, где, склоняясь. прикладывались к собственному большому пальцу.

         Из храма попросили выйти всех,  кроме знати, высшего духовенства и напрямую к событию причастных. Димитрия и Марину венчал Благовещенский протопоп. Оставшиеся поляки глядели на то, сидя в креслах, как в театре.

         Пропустив руку под руку, оба в коронах, царь и царица вышли из Успения. Василий Шуйский  в золотом летнем кафтане, третьим лишним - по просьбе Марины, держал ее под правый локоток. Было час пополудни. Немедленно послали сигналы на колокольни. Малиново взыграли колокола. Выпустили белых и пегих голубей великое множество. Председатель Думы Федор Иванович Мстиславский стоял в дверях храма, сыпал на выходящих золото с большой мисы. Стрельнули двенадцатикратно пушки. Народ кинулся собирать червонцы и памятные золотые медали с изображением двуглавого орла: Димитрий и Марина глядят в разные стороны? Ликование было всеобщее, как всегда, неподдающееся холодному пониманию.

         Сразу после старшие Мнишеки и многочисленные поляки, еще не присягавшие Димитрию. Подходили к Игнатию и целовали крест на верность царю и царице. Торопливо шли в Столовую палату занять обеденные места.

         Молодые сидели скучные, что тяготило гостей. Марина шептала Димитрию про стольников и кравчих, почему после каждых слов добавляют они или «с» или «ста». Скороговорка обращения казалась ей тоже варварской. В общем, Марина снисходила до Димитрия. Величавое пробование сперва специальным человеком на отраву, потом царем на вкус каждого подаваемого блюда смешило. Димитрий заразился  настроением жены и встал после третьей смены, что было необычно для подобных праздников.