Дин Рид: трагедия красного ковбоя

– Ну, скорее на скотину больше похож ваш товарищ, который болтается под потолком, как бычок на скотобойне, – рассмеялся начальник. – Из него получился отличный бифштекс: что называется, с кровью. Если хотите, мы можем его еще и поджарить. И получится этакая парильяда из человечинки. Не пробовали?

Но Дин вместо ответа отвел глаза в сторону, не в силах больше глядеть на эту самодовольную лоснящуюся физиономию. Однако начальник тюрьмы схватил Дина за волосы и, повернув его голову к себе, прошипел:

– Нет, мистер Рид, вы будете смотреть туда, куда я прикажу.

Сказав это, начальник жестом приказал своим тюремщикам продолжать экзекуцию. И дубинки снова обрушились на Хуана Мануэля. Но тот уже почти не кричал, поскольку находился в полубессознательном состоянии.

– Хватит, не надо, – из последних сил произнес Дин, пытаясь прекратить это избиение.

– А вы оказались более впечатлительным, чем я предполагал, – самодовольно произнес начальник тюрьмы, выпуская из рук остриженную шевелюру Дина. – Но это даже к лучшему. Если вы хотя бы словом проговоритесь своему вонючему адвокату или кому-либо еще о том, что здесь увидели, этого беднягу на ваших же глазах четвертуют. То же самое парня ждет, если вы опять надумаете дать какое-либо интервью из стен моего заведения. Вы меня поняли, мистер Рид?

Дин в ответ опустил голову, что означало полное смирение.

Когда на следующий день Эдуардо вновь пришел на свидание с Дином, от него не укрылось подавленное состояние товарища.

– В чем дело, Дин? – с тревогой в голосе спросил Эдуардо.

– Я очень сильно вымотался, находясь здесь, – ответил Дин, после чего добавил: – Сам понимаешь, это же не курорт.

– Тебе придется потерпеть еще немного: мы прилагаем все усилия, чтобы вытащить тебя отсюда, – заверил друга Эдуардо. – Мы подготовили к властям несколько обращений, которые подписали очень известные в стране люди. Еще немного, и ты будешь на свободе.

– Я-то, может, и буду, а вот другие… – тяжело вздохнул Дин, чем привел Эдуардо в замешательство.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Эдуардо.

Но Дин, памятуя о предупреждении начальника тюрьмы, ответил коротко:

– Многих, Эдуардо, многих.

После чего первым поднялся со своего места, показывая конвоиру, что свидание закончено.

Эдуардо не преувеличивал, когда говорил, что многие известные люди Аргентины подняли свой голос в защиту Дина Рида. Среди подписавших петиции в адрес президента страны были знаменитые актеры, писатели, политические и общественные деятели страны. Все они требовали отпустить Дина Рида на свободу, мотивируя это тем, что в его действиях не было серьезного состава преступления. Но Лануссе молчал, предпочитая тянуть время. Однако президент понимал, что долго так продолжаться не может. К голосам протестующих присоединялось все больше и больше людей, и ситуация грозила выйти из-под контроля. Сторонники певца могли вывести людей на улицы, что было им вполне под силу. Ведь даже генеральный секретарь конфедерации профсоюзов, обращаясь к Дину Риду со страниц одной из газет, заявил: «Сердечно обнимаю вас и хочу, чтобы вы знали, что вас обнимает в моем лице весь аргентинский народ». К тому же за Дина начал хлопотать и советский посол, который был обеспокоен возможным срывом поездки Дина в Советский Союз. Короче, после трех недель заключения Дина наконец выпустили на свободу. Об этом ему сообщил начальник тюрьмы, вызвав к себе в кабинет. При этом начальник не преминул заметить:

– Держите ваш язык на замке, мистер Рид. В противном случае ваш приятель рискует вообще отсюда никогда не выйти.

Дин прекрасно понял, о ком именно идет речь, и вместо ответа кивнул. Впрочем, что-то рассказать своим аргентинским товарищам Дин все равно тогда не мог. Ведь его хоть и выпустили на свободу, однако увидеться ни с кем не дали. В сопровождении специального эскорта Дина привезли из тюрьмы в аэропорт и, посадив на первый же самолет, следовавший в Уругвай, отправили восвояси. И предупредили, что если он еще когда-нибудь сюда вернется, то так удачно уже не выпутается.

– Лет десять тюрьмы мы вам точно обещаем, – сказал Дину на прощание полковник, который лично проводил его до трапа самолета.

Несмотря на то что из тюрьмы Дин вышел серьезно ослабленным как физически, так и морально, он и мысли не мог допустить, чтобы отменить свою поездку в Советский Союз. И хотя Патрисия настаивала именно на отмене турне, Дин даже слышать об этом не хотел.

– Эта поездка, наоборот, приведет меня в чувство, – заявил Дин жене.

К тому же он рассчитывал на помощь медицины: именно после освобождения из аргентинской тюрьмы Дин начал всерьез принимать антидепрессанты. В последующем увлечение ими серьезно скажется на его нервной системе. Но это будет позже, а пока Дин достаточно быстро пришел в себя и отправился в Москву. Причем уехал он туда без Патрисии, которая осталась в Европе, чтобы быть рядом с их дочерью Рамоной.