Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Глядя в раскрасневшееся от напряжения лицо приятеля, Дин внезапно поймал себя на мысли, что этот спор абсолютно бесперспективен. Каждый из спорщиков с пеной у рта отстаивает свою точку зрения, и аргументы противоположной стороны его нисколько не волнуют. Едва эта мысль пришла в голову Дину, как он тут же утратил интерес к этому диалогу. Поэтому, чтобы разрядить обстановку, он решил все свести к шутке.

– Ты боишься русских потому, что предвидишь в случае их победы закрытие горячо любимых тобой стриптиз-баров? – расплываясь в улыбке, спросил Дин. – Так и быть, я поговорю с русскими, чтобы они не трогали Америку. А если все-таки тронут, то я уговорю их оставить хотя бы один стриптиз-бар под твои нужды.

Боб, который уже успел изрядно набраться, все-таки сумел оценить юмор Дина и так громко засмеялся, что посетители бара невольно повернули головы в их сторону. Так двое недавних непримиримых спорщиков вновь превратились в закадычных друзей.

Между тем из Америки Дин отправился сначала на Кубу, а затем в Лондон. Это были не праздные поездки, а деловые, вызванные работой Дина над сценарием «Эль Кантор» («Певец»), посвященным Виктору Харе (соавтором сценария был Вольфганг Эбелинг, с которым Дин работал также над сценарием «Братья по крови»). В Гаване жили люди, которые хорошо знали Хару и видели его перед самой смертью, находясь вместе с ним на стадионе «Чили», который пиночетовская хунта превратила в концлагерь (одним из таких людей был друг Хары Патрисио Бюнсэль, который согласился стать консультантом фильма). А в Лондоне проживала вдова Виктора Хары Джоан. Та тепло встретила Дина и с удовольствием поведала ему о тех 12 годах, которые она бок о бок прожила с Харой. Дин, в свою очередь, подробно рассказал ей о том, какой он видит свою будущую картину.

– Этот фильм не должен быть памятником, по крайней мере не таким памятником, на который смотрят снизу вверх, не памятником, перед которым люди останавливаются в священном и величественном трепете. Я хочу создать портрет человека, который будет понятен миллионам людей во всем мире. Человека, который любил и ненавидел, огорчался и радовался, был серьезным и веселым. Ведь по-настоящему человечным может быть лишь тот, кто естественен в своих чувствах, мыслях, поступках.

– Но хватит ли тебе только моих воспоминаний? – поинтересовалась Джоан.

– А кто сказал, что я ограничусь только ими? – улыбнулся Дин. – Я встречусь со многими людьми, которые знали Виктора и помнят его до сих пор. Более того, некоторым из них я сделаю предложение сыграть в моем фильме.

– Кого сыграть? – удивилась Джоан.

– Самих себя. Это будет необычное кино: художественный фильм с элементами документалистики, где наравне с вымышленными перосонажами будут играть и реальные люди. Например, Кладомир Альмейда (генеральный секретарь социалистической партии Чили. – Ф. Р.) или Эрнана дель Канто (член ЦК социалистической партии Чили. – Ф. Р.).

– А Виктор будет выступать под своим именем?

– Вот именно – я оставлю только имя. Я хочу, чтобы это был некий обобщенный образ чилийских патриотов, замученных хунтой. Ты не против такого поворота?

– Не против. – По губам Джоан пробежала едва уловимая улыбка. – Я же понимаю, что ты собираешься снимать не биографический фильм. Это было бы слишком прямолинейно и не давало бы тебе простора для фантазии. Кстати, ты уже выбрал исполнителя на главную роль?

– Я его выбрал давно – с того самого момента, как мне пришла в голову идея подобной картины.

– И кто же он?

– Думаю, ты его очень хорошо знаешь.

Здесь Джоан засмеялась, не в силах больше скрывать того, что ей давно было известно. Она знала, что на главную роль Дин определил себя, и полностью разделяла этот выбор. А неведение она изобразила специально для того, чтобы расшевелить Дина, который на протяжении всего их разговора был слишком серьезен. Задумка Джоан удалась: когда Дин понял, что его разыграли, он тоже рассмеялся, причем так заразительно, что в соседней комнате проснулась младшая дочь Джоан Мануэла. Ей было около десяти лет, и Дину она напоминала его дочь Рамону: такая же красавица и веселушка.

За день до отъезда Дина из Лондона у него случилась еще одна встреча – с Луисом Варгасом. Как и Дин, тот прилетел в английскую столицу не в качестве туриста, а по неотложным партийным делам – чтобы встретиться здесь с представителями правозащитной организации «Эмнисти интернейшнл». Когда Дин узнал причину этой встречи, он был по-настоящему поражен. Оказывается, несколько месяцев назад чилийская охранка ДИНА сумела нанести чилийским коммунистам существенные удары: был не только арестован заместитель генсека Виктор Диас, но и разгромлены сразу три подпольных центра компартии. Во время арестов в одном из них в сети ДИНЫ угодил и родной брат Луиса Алехандро. Последнее известие особенно огорчило Дина, поскольку к Алехандро он относился как к родному человеку.