Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Какое-то время Дин не мог произнести ни слова, пытаясь совладать с внезапным волнением, которое охватило его после слов супруги. Наконец он спросил:

– Кто этот человек?

– Ты его не знаешь. Он футболист, родом из Техаса. Мы уже почти месяц встречаемся, и, мне кажется, он меня любит.

– Он тебя любит, а ты его?

На другом конце провода возникла пауза, из которой Дин сделал вывод, что для него еще не все потеряно.

– Твое молчание явно указывает на то, что твои чувства к нему – это не любовь. Ты просто хочешь сбежать от меня. Я прав?

– Даже если ты и прав, то это ничего не меняет, – ответила Патрисия. – Я устала от наших отношений, Дин. Да и ты тоже. Нам надо расстаться, и лучше без скандала.

– Что значит расстаться?! – сорвался на крик Дин. – А меня ты спросила? Может, я этого не хочу.

– Как не хочешь, если у тебя появилась другая женщина?

– Нет у меня никакой женщины! А если и была, то теперь ее не будет. Короче, ты должна немедленно вернуться в Рим.

Ответом Дину была тишина, которая воцарилась на другом конце провода.

– Что ты молчишь? – закричал в трубку Дин. – Так ты вернешься или нет?

– Я не знаю, – ответила наконец Патрисия.

По ее голосу Дин понял, что она хотя и упорствует, однако уже не столь твердо, как это было в начале разговора. И Дин принял решение.

– Значит, так, завтра у меня свободный день на съемках, и я вылетаю к тебе. И в Рим мы вернемся вместе. Ты меня поняла?

Вместо ответа Дин услышал на другом конце провода всхлипывания, которые окончательно утвердили его в том, что все, что он делает, правильно.

Утром следующего дня Дин вылетел в Америку. Он хорошо знал свою жену, ее индейские корни, и понимал, что любое промедление грозит ему потерей этой женщины. И хотя в глубине души Дин знал, что от былой страсти в их отношениях уже ничего не осталось, однако он еще не был готов к тому, чтобы Патрисия ушла от него навсегда, тем более к какому-то футболисту из Техаса. По натуре Дин был собственником и должен был сам стать инициатором разрыва с любимой женщиной. Но никак не наоборот.

Привезя жену в Рим, Дин на какое-то время стал тем самым Дином, каким Патрисия помнила его несколько лет назад: нежным и любящим. В течение нескольких дней они буквально не расставались: чуть ли не с утра они уезжали за город и домой возвращались под вечер, буквально изможденные от секса, проведенного под открытым небом. На дворе стоял конец июля, была прекрасная погода, и эти загородные поездки напоминали обоим те славные дни, которые они когда-то проводили в Мексике. Поэтому, когда в середине августа Патрисия обнаружила, что забеременела, обоих это ни-сколько не удивило: упоительные поездки за город не могли закончиться ничем иным.

– Вот увидишь, на этот раз у нас все получится, – уверенно заявил Дин, когда жена сообщила ему о своей беременности. – У нас родится прекрасный ребенок.

– Почему ты в этом так уверен? – спросила Патрисия.

– Потому что он был зачат в тот самый момент, когда наша любовь висела на волоске. Это наш последний шанс остаться вместе.

Как покажет будущее, этим шансом они воспользоваться не сумеют. Но это случится чуть позже, а пока ничто не омрачало отношений влюбленных супругов.

Поскольку беременность Патрисии развивалась не слишком хорошо и ей постоянно требовалось внимание, Дин старался как можно больше времени проводить дома. Делать это было нетрудно, поскольку съемки в очередном фильме должны были начаться только в конце года. Однако эти свободные часы Дин посвящал не только жене, но и своему политическому самообразованию. Еще будучи в Советском Союзе, он дал себе слово заняться своим марксистским образованием, и вот теперь этот момент наступил.

Часть книг классиков марксизма-ленинизма на английском языке он купил еще в Москве, в «Международной книге», а другую приобрел в Риме, в книжном магазине возле площади Пьяцца Навона. И теперь принялся основательно их штудировать. А все вопросы, которые возникали у него по мере прочтения этих трудов, он обычно адресовал своему здешнему приятелю – коммунисту Джанкомо Винчини, который прекрасно владел английским. Этот человек был одним из ветеранов компартии Италии и долгие годы работал рука об руку с самим основателем и руководителем КП Италии Пальмиро Тольятти, который ушел из жизни за три года до описываемых событий. В последние годы жизни у Тольятти были сложные отношения с руководителями СССР, и это обстоятельство крайне интересовало Дина, который тоже терзался некоторыми сомнениями относительно того, что происходило в первом в мире государстве рабочих и крестьян. И беседы с Винчини на многое открыли Дину глаза.

Обычно Дин приезжал к Винчини в здание ЦК на улице Боттеге Оскура, однако беседовали они не в кабинете, а предпочитали уединиться в каком-нибудь кафе, где было поменьше любопытных глаз и длинных ушей. Во время одной из таких встреч Дин спросил своего собеседника:

– Правда, что в последние годы жизни Тольятти разочаровался в коммунизме?