Динамика бессознательного

[907] В китайской философии одной из древнейших и главенствующей над прочими идеями является идея Дао (иезуиты перевели это слово как «Бог», но этот перевод корректен лишь с точки зрения западного мыслителя; иные переводы – «Провидение» и тому подобное – суть обыкновенные фантазии). Р. Вильгельм блестяще перевел это слово как «смысл» (sinn)[655]. Представление о Дао пронизывает всю философскую мысль Китая. Для нас важнее всего каузальность, но данное понятие утвердило свое господство лишь в последние два столетия благодаря, с одной стороны, уравновешивающему воздействию статистического метода и, с другой стороны, непревзойденным успехам естествознания, которое лишило достоинства метафизический взгляд на мир.

[908] Лао-цзы так описывает Дао в своем знаменитом трактате «Дао Дэ Цзин»:

Из бесформенного завихрения в сознании появляется предмет.

Он рождается прежде Неба и Земли.

Пребывает в состоянии безмятежного беззвучия.

Он стоит независимо, не меняя своего положения.

Он проходит через круги времени, не разрушаясь.

Именно так действует порождающее начало в Поднебесной.

Я не могу подобрать этому правильного имени.

Обозначая его знаком, выберу понятие Путь.

Подбирая ему определение, назову его великим[656].

[909] Дао «одевает и питает множество предметов, но не действует как их хозяин. Лао-цзы определяет Дао как «Ничто»[657], однако, если следовать Вильгельму, подразумевает только его «противоположность миру реальности». Лао-цзы так описывает сущность Дао:

Тридцать спиц колеса сходятся в ступице.

Пользоваться повозкой можно,

потому что в середине есть пустота.

Из глины лепят сосуды.

Пользоваться же этими сосудами можно,

потому что внутри них есть пустота.

Пробивают в стенах окна и двери, делая дом.

Но именно пустота в доме

делает возможным его использование.

Отсюда следует:

то, что есть в наличии,

делает возможным использование плодов явления.

[910] «Ничто» совершенно очевидно есть «смысл» или «предназначение», а зовется оно «Ничем» потому, что недоступно миру чувств, но выступает его стержнем[658]. Лао-цзы говорит:

Когда всматриваешься, не улавливая зрением,

возникает состояние, которому подходит имя «Рассеянное».

Когда слушаешь, но не улавливаешь слухом,

возникает состояние, которому подходит имя «Разреженное».

Когда, стараясь ухватить, не удерживаешь,

возникает состояние, которому подходит имя «Тончайшее».

Эти три состояния

нельзя описать через определения, ставя вопросы…

<>

Оно определяется

как облик отсутствия облика или образ отсутствия предмета.

Можно говорить о нем

как о трепете и мерцании.

Устремись к нему навстречу,

а ничего не будет пред тобой.

[911] Вильгельм трактует Дао как «пограничное понятие, находящееся у предела чувственного восприятия», и в нем «противоположности уравновешиваются в неразличенности», но по-прежнему потенциально существуют. Это, продолжает Вильгельм, «семена чего-то, что соответствует, во-первых, зримому, то есть чему-то в природе образа; во-вторых, слышимому, то есть чему-то в природе слов; в-третьих, расположенному в пространстве, то есть обладающему формой. Но эти три свойства не различаются строго, они предстают во внепространственном (ни верха, ни низа) и вневременном (ни вперед, ни назад) единстве». Как сказано в «Дао Дэ Цзин»:

Лишь мрак и тьма.

Но внутри этого есть ощутимая суть.

И эта ощутимая суть

выражает предельную истину.