Динамит для сеньориты

Вечером того же дня приехал Артур. Он молча выслушал меня и велел немедленно собираться в дорогу.

Артур торопился. Надо было подорвать железную дорогу в районе Толедо, чтобы заставить фашистов сократить перевозки на север. Делать это придется систематически и подкладывать мины в разных местах — от Талаверы-де-ла-Рейна до Толедо. Практически это не сложно. На этом участке у противника войск немного. Главные трудности заключались в том, что Генштаб и офицеры на отдельных участках намеренно затрудняли разведывательно-диверсионные операции. Они требовали выполнения всевозможных формальностей, возражали против уничтожения подвижного состава на территории противника и железнодорожных построек. Командиры на местах часто запрашивали разрешение на операцию у своих начальников прямо по телефону, открытым текстом в переписке. Естественно, что после таких разговоров от перехода фронта приходилось отказываться, ибо не было никакой гарантии, что разговоры не подслушиваются, а почта не читается агентами фашистской разведки. Армия в те времена пользовалась обычной городской и междугородной телефонной связью; к тому же приходилось считаться со значительной засоренностью штабов не только болтунами, но и предателями. Таким образом, успех наших операций во многом зависел от того, какие отношения удастся наладить с командующим войсками под Толедо. Говорили, что полковник Урибарри — человек неглупый и настроен либерально, но больше мы о нем ничего не знали.

Меня больше всего занимал вопрос, знает ли полковник французский язык, так как испанским я владела еще очень плохо, а договариваться придется о многом и подробно.

Мы ехали уже около пяти часов, а об ужине командир не заговаривал. Наверно, спит. Обычно он первый напоминает о еде, и мне без труда досталась репутация человека терпеливого и скромного. Чтобы не ронять своего достоинства и на этот раз, я, как бы невзначай, пихнула его в спину. Проснется — захочет есть. В этот момент машина резко затормозила, круто развернулась, чуть не выбросив нас на обочину, и с выключенными фарами понеслась обратно. Уже за спиной послышались громкие окрики.

— Что случилось, Клаудио?

— Фачос!

Артур не потребовал перевода. Каким-то образом мы наскочили на фашистскую заставу. Линия фронта здесь довольно путаная, а брать проводника Артур не любил. Теперь он начал всматриваться в скользящую за окном мглу. Сон слетел мгновенно. Об ужине на этот раз позабыли мы оба.

— Почему ты думаешь, что это были фашисты? — спросила я Клаудио.

В ответ он молча повторил жест, которым фашисты останавливают для проверки машины — вытянутая рука ладонью вниз. К утру мы выехали на нужную дорогу. Впереди уже виднелись каменные дома Моры-де-Толедо. Этот небольшой городок похож на горсточку светлых камешков, случайно брошенных на пустынное плоскогорье. Невдалеке, за грядой холмов, протекает река Тахо. Другой берег, вдоль которого проходит железная дорога, занят фашистами. По той дороге день и ночь тянутся эшелоны с войсками и оружием. Фашисты получают его в южных портах из Италии и Марокко. Мы должны были прервать этот поток. С нашим прибытием в Мору началась «рельсовая война», и вскоре фашисты полностью отказались от ночного движения и выставили охрану на всем отрезке пути.

Командир занимавшей оборону бригады, полковник Урибарри, оказался очень гостеприимным хозяином. Он предложил нам жить в доме, где располагались и он сам, и начальник штаба, приходившийся ему зятем. Нам отвели две комнаты первого этажа, что нас вполне устраивало. Полковник, немолодой, но очень эффектный, с благородной осанкой и большими черными выразительными глазами, был хорошо воспитанным и вполне светским человеком. Начальник штаба — маленький, кругленький, жизнерадостный и совершенно штатский человек. На португальской границе у него было небольшое потомственное поместье, а его симпатии к республиканцам объяснялись тем, что он мечтал поселиться там снова.