Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

Оманское руководство действовало одновременно в нескольких направлениях. Во-первых, оно добивалось международного признания и налаживало дипломатические связи с соседями. Во-вторых, Кабус развернул настоящую «битву за умы и сердца», дабы заручиться доверием народа. Все это изменило ход конфликта в Дофаре, который представлен в британской военной литературе как пример «образцовой борьбы с повстанцами». Многие дофарцы отказались от поддержки бунтовщиков. Однако причиной тому — не только английский спецназ, но и политика Маската. Новые социальные меры — например, рытье колодцев и строительство поликлиник — улучшали жизнь простых людей (вернее, тех, чьи шейхи примкнули к султану). Вооруженные отряды сепаратистов громили иранцы и иорданцы. Вмешательство Тегерана и Аммана свидетельствовало о том, что Оман преуспел в поиске союзников. Вообще султанат признали все арабские страны, кроме Ирака и Южного Йемена (НДРЙ)[113]. «Оманский вопрос» исчез из международной повестки. Это автоматически сузило круг государств, которые могли бы поддерживать НФООАЗ и сторонников имамата.

В конце 1970 года на службу к Кабусу перешли экс-лидеры ФОД — Мусаллем ибн Нафль и Юсуф ибн Алави. Они были обижены на других оппозиционеров, которые в 1968 году придали сопротивлению марксистскую окраску. Маскат пытался переманить в свой лагерь боевиков НФООАЗ и местных жителей, которые им сочувствовали. Дезертирам-джабали хорошо платили и отпускали в стан врага — как разведчиков. Шпионы добывали ценную информацию о расположении повстанческих сил и агитировали приятелей сложить оружие. Кроме того, британские офицеры создавали фиркаты — отряды, укомплектованные из беглых дофарцев и оманских солдат. Первый из них, «Фиркат Салах-ад-Дин», в феврале 1971 года отбил у НФООАЗ пару приморских деревень, а также окружил группу джибали. Поговорив с бывшими товарищами, горцы сдались в плен, получили новую одежду и горячее питание — и присягнули султану на верность.

Подготовка фиркатов сопровождалась пропагандистской кампанией, включая распространение листовок и выпуск радиопередач. Базар в Салале был завален дешевыми радиоприемниками. Дикторы упирали на религиозность населения — в то время как социалисты из НФООАЗ яростно осуждали ислам.

Параллельно Оман укреплял свой международный статус. Осенью 1971 года на Каирском саммите ЛАГ премьер-министр Тарик бен Таймур решительно настаивал на членстве Омана в Лиге — отбиваясь от недругов в лице представителей имамата и НДРЙ. 6 октября султанат был принят в ЛАГ. 4 октября — благодаря дипломатическим усилиям Тарика в Нью-Йорке — Совет Безопасности одобрил заявку Омана на вступление в ООН. Интеграция государства в постколониальную мировую систему официально завершилась.

На этом фоне Дофарская война выглядела уже не как освободительное движение угнетенного народа, но как диверсия против законного правительства. В декабре 1971 года султан Кабус и шах Мохаммед Реза Пехлеви договорились о сотрудничестве в сфере безопасности. В ноябре 1972 года в Дофар вошли иранские войска. Они сыграли важную роль в захвате Рахьюта (январь 1975 года) и других крупных операциях на последней фазе конфликта. Ряды НФООАЗ редели. Оманские солдаты по проектам английских инженеров возвели в провинции десятки укрепленных линий — это разорвало каналы поставок оружия из НДРЙ. Султанская армия с помощью британских, иранских и иорданских союзников выдавливала боевиков с прибрежной равнины, загоняя их в горы.

Военная кампания проводилась за счет нефтяных доходов. К 1973 году объем нефтедобычи в Омане достиг 293 тыс. баррелей в день, годовой экспорт — 106 млн баррелей. В 1974 году цена за баррель выросла с $3 до $ 5. Арабские производители повышали ставки[114]. В 1974–1976 годах баррель оманской нефти продавался уже за $ 12. Четверть доходов была потрачена на Программу развития Дофара, принятую Кабусом в октябре 1972 года.

Исторически правители Дофара мирили враждующие племена и обирали простой люд. Но при Кабусе власть обозначила свое постоянное присутствие в жизни дофарцев. В провинции строились так называемые «правительственные центры» — комплексы социальных объектов (колодец, поилки для скота, школа, медпункт, магазин и мечеть). Каждый центр был связан с местными шейхами — фактически государство нанимало их в качестве своих представителей. Это позволило безболезненно интегрировать госструктуры в традиционный племенной уклад. Такой подход импонировал местному населению — в отличие от призывов НФООАЗ позабыть свои корни и проявить классовую солидарность с мировым пролетариатом.