Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

К середине 1974 года позиции НФООАЗ ухудшались по всем направлениям: военному, политическому, идеологическому и социальному. К тому же движение раскололось. Одни боевики ушли в Бахрейн и вступили в тамошний Народный фронт освобождения Бахрейна. Вторые бежали в Саудовскую Аравию — к единомышленникам из подпольной «Арабской социалистической партии действия». Третьи отправились в Кувейт — но прельстились деньгами и учредили партию «Прогрессивные демократы». Самые отчаянные примкнули к последователям Жоржа Хабаша в Палестине (НФОП). НФООАЗ в прежнем виде больше не существовало — и организация опять сменила название. Народный фронт освобождения Омана (НФОО) уже не претендовал на революционное лидерство в Заливе — но собирался сконцентрироваться на внутренней борьбе.

Но силы НФОО таяли. В январе 1975 года — даже с добровольцами из НДРЙ — они насчитывали максимум 600 человек. В ноябре их было уже меньше сотни. 11 декабря султан Кабус объявил об окончании Дофарской войны. В марте 1976 года НДРЙ согласилась прекратить огонь и обещала больше не отправлять своих военных на подмогу НФОО. После этого НДРЙ и Саудовская Аравия установили дипломатические отношения. Таким образом, две соседние страны — ранее бросившие вызов существованию Омана — поставили точку в процессе его становления как современного государства.

Отныне будущее султаната зависело от социального, экономического и политического развития. Оманцы привыкли по любому поводу обращаться к шейхам — и те рассматривали их споры, давали работу и др. Британские советники рекомендовали Кабусу «замкнуть» административную систему на себе, заменив племенные структуры государственными органами. Однако султан предпочел синтез традиционного и современного.

По мнению англичан, арабский социализм можно было победить с помощью капитализма. Но Оман не знал капитализма — несмотря на давнюю торговую деятельность. Это еще одна причина, по которой Саид бен Таймур отвергал реформаторские идеи британцев — и прослыл противником модернизации. На самом деле султан просто не понимал, о чем говорят его западные консультанты. Англичане же — адепты культуры, согласно которой преимущества капитализма очевидны, — смотрели на монарха с недоумением. Тем не менее, Саид предчувствовал изменения. Он считал, что после открытия нефти в Омане начнется новая эра — но открыть эту эру предстояло уже Кабусу.

1970-е годы ознаменовались для Омана сложным процессом, который называют «национализацией». Султан правил сотнями тысяч человек. Все они должны были ощущать себя не членами разрозненных социальных групп, но единой нацией. Влияние шейхов ослабло еще в 1950-х годах — после разгрома имамата. В войне Джебель аль-Ахдар участвовали лидеры могущественных племен и кланов — хинави, гафири, Аль Халили и т. д. — однако все они потерпели поражение. Спустя 20 лет в Омане был создан централизованный госаппарат. Чиновники наделялись особыми полномочиями и высоким статусом от лица Маската — но не от лица своих местных вождей.

Когда Кабус пришел к власти, в Омане не имелось ни правительства, ни программы реформ. Саид опирался на пару десятков приближенных. Неудивительно, что на заре 1970-х годов система госорганов не отличалась безупречной логикой. Кабус не планировал — он импровизировал. Ярчайший пример — назначение Тарика бен Таймура на должность премьер-министра. Тарик вернулся в Маскат из восьмилетней ссылки — и до сих пор неясно, кто именно его пригласил. Также непонятно, что входило в полномочия Тарика. В Омане никогда не существовало поста премьер-министра. Не было даже конституционной основы для разделения обязанностей между Кабусом (главой государства) и Тариком (главой правительства). Конституции, разумеется, тоже не было.

Дядя и племянник придерживались разных политических взглядов. В изгнании Тарик проникся идеями арабского национализма. Если бы он не являлся членом династии Аль Саид, то наверняка стал бы республиканцем. В итоге Тарик ратовал за конституционную монархию — но Кабус не захотел экспериментировать. Подобно отцу, он решил остаться абсолютным монархом.

Кабусу и Тарику помогали зарубежные специалисты — ливиец Омар аль-Баруни (бывший дипломат ливийского короля Идриса I) и Хасан Шакир (саудовский бизнесмен). Благодаря их связям султанат наладил отношения с ведущими арабскими странами — Египтом, Иорданией и Саудией. Кроме того, Хасан Шакир и его американский коллега Роберт Андерсон контролировали коммерческую сферу, включая нефтяной сектор. Британские чиновники нервничали — но ничего не могли сделать, ибо Оман официально не являлся ни колонией, ни мандатной территорией, ни протекторатом.