Династии. Как устроена власть в современных арабских монархиях

В 1930 году британцы изменили стратегию. Они делегировали в Трансиорданию генерала Джона Баготта Глабба, который уже преуспел в формировании вооруженных сил Ирака. Глабб набирал в иракскую армию бедуинов — и тем самым интегрировал их в государственную систему. В Трансиордании полководец принял руководство «Патрулем пустыни» («Desert Patrol»), состоявшим из кочевников. Эти отряды несли стражу вдоль границы эмирата.

В 1933 году Абдалла назначил Глабба управляющим районами проживания племен. Вскоре генерал стал главным арбитром в бедуинских спорах и конфликтах. К середине десятилетия он мог с чистой совестью заявить: «В пустыне спокойнее, чем в городах». По утверждению английского историка Грэма Джевона, благодаря Глаббу трансиорданские бедуины «достигли такого расцвета, какого не знали со времен Омейядов».

Генерал искусно манипулировал шейхами, не позволяя никому из них набрать силу. Также он выступал в роли бедуинского благодетеля — раздавал деньги бедным племенам, оплачивал лечение кочевников, строил для них школы и больницы. Главным инвестором была британская «Iraq Petroleum Company», заинтересованная в охране своего нефтепровода. С началом Второй мировой войны Глабб сменил Пика на должности командира Арабского легиона. С этого момента он превратился в одну из последних легенд британского колониализма — и в героя Трансиордании. Наследие генерала легло в основу современной иорданской армии и продолжает жить спустя полвека после его отставки и спустя три десятилетия — после его смерти.

Между тем политика в Трансиордании — как и в других арабских странах — являлась привилегией местных элит. В парламенте заседали влиятельные шейхи. Названия родов, к которым они принадлежали, до сих пор встречаются в списках высших должностных лиц Иордании: Аль Хиндави из Аджлуна, Аль Тал из Ирбида, Аль Маджали из Карака, Аль Кайид из Ас-Сальта и др.

В политике преобладали личные интересы. Любые попытки ее институционализации имели корыстный характер. Например, в 1933 году Миткаль аль-Файез — вождь Бану Сахр — основал «Партию солидарности», чтобы укрепить собственную власть среди племенных шейхов.

В современной Иордании вожди племен по-прежнему борются за власть, причем иногда — с Хашимитами. Так, в июне 2018 года Фарес аль-Файез — сын Миткаля аль-Файеза и нынешний лидер Бану Сахр — публично обвинил короля Абдаллу II (правнука амира Абдаллы) в том, что тот «ведет себя как полубог». Фарес призвал монарха «убраться прочь», аргументируя свою позицию следующим образом: «Это наша страна и наша земля. Ты, твой отец, дед и прадед пришли из Хиджаза. Ты должен нам, но мы не должны тебе».

Абдалла приехал в Маан в 1920 году, ибо хотел занять престол в Багдаде или Дамаске. Подобно своему брату Фейсалу I, он внимательно наблюдал за ситуацией в Сирии. Но в 1924 году — после подписания ультиматума и изгнания истиклялистов из Трансиордании — шансы Абдаллы овладеть Дамаском приблизились к нулю. Однако амир никогда не забывал о своей заветной мечте — великом арабском королевстве. В конце 1920-х годов он обратил взор на соседнюю Палестину. Хашимит был готов сотрудничать как с тамошними арабами, так и с евреями — в зависимости от того, кто предложил бы ему более выгодные условия.

Арабские националисты обожали муфтия аль-Хусейни — заклятого врага Хашимитов. Абдалла жаловался на оголтелую антимонархическую пропаганду из Палестины — мандатной территории Великобритании. Но Лондон проявлял в этом отношении то ли редкую лояльность, то ли полное равнодушие.

Вместе с тем, амир понимал, что евреи могут принести ему огромную пользу (учитывая их богатство и связи на Западе). Конечно, в разгар Восстания Западной Стены[44] Абдалла гневно осудил «еврейских провокаторов» — но это не мешало ему контактировать с сионистами. Амира и ишув [45] сплотила ненависть к муфтию аль-Хусейни.

Восстание Западной Стены возмутило трансиорданцев — и Абдалла немедленно заявил, что готов управлять Палестиной. Логика Хашимита была проста: монарх, в чьих владениях безопасно, сумеет навести порядок и в соседней стране. Англичане поблагодарили амира за блестящую идею — но не собирались и близко подпускать его к палестинским территориям.

Тем не менее, с «палестинской проблемой» надо было что-то делать — и англичане решили снизить приток еврейских иммигрантов. Белая книга[46] 1930 года ограничила продажу земли в Палестине. Следовательно, спрос на недвижимость «по соседству» — на востоке Трансиордании — резко возрос. Согласно исламским традициям, всей землей в эмирате владел правитель — то есть Абдалла. Амиру вечно не хватало денег — и теперь у него появился шанс получать доход, сдавая евреям в аренду земельные участки. Однако в июне 1933 года парламент с подачи англичан постановил «строго запретить сделки с евреями в любой форме и манере, а также постоянное проживание евреев в Трансиордании».