Династия

— Я люблю её, но моя судьба ей не принадлежит. Судьба — не свиток, а мы сами. И я решил, что оставлю после себя процветающий род Колидов. Если не помочь ему сейчас, то кто будет жить в новом мире, когда старый поглотит тьма?

Я взял её за подбородок и поцеловал в губы.

На секунду даже забыл, что через три недели меня уже не будет. Зато останется кто-то после — вот об этом помнил. Столько людей погибло, чтобы род Колидов жил, и я тоже этого хотел.

Акулина жадно ответила на поцелуй.

И как бы она ни сдерживала своего Следопыта, на её коже всё равно проступили красные узоры, а силы в руках прибавилось. Кажется, у меня тоже.

Я обхватил девушку и повернул к себе спиной, чтобы она не увидела, что я и сам начал превращаться в Следопыта, хоть и обещал этого не делать.

Она замерла, глядя в стену и тревожно дыша, ну а я отбросил кнут на пол и провёл пальцем по линии её позвоночника, заодно прорезая когтем ткань сорочки, от горловины до поясницы.

— О нет, Кирилл... ты всё-таки превратился в зверя?..

— Немного, — шепнул я ей на ухо.

Сорочка соскользнула с плеч Акулины и упала на ковёр. Я поцеловал её плечо, провёл ладонью по упругой попе в белом кружевном белье, а потом прижал девушку к себе спиной. Рука легла на её плоский живот, двинулась выше и наконец добралась до голой груди.

Я нежно сжал её и провёл большим пальцем по соску. Мой коготь чуть царапнул его, и Акулина томно выдохнула.

— Только... не останавливайся... — простонала она, запрокинув голову.

Останавливаться я точно не собирался, раз уж принял решение.

В ход пошла вторая рука, и совсем скоро Акулина еле дышала от удовольствия. Она выгнула спину. Её ягодицы прижались ко мне плотнее, слегка потираясь о грубую ткань моих брюк.

В этом действительно было что-то звериное.

Я поддел пальцем её бельё и потянул вниз. Акулина снова замерла, даже дышать перестала, но мою руку не остановила, хотя я внутренне ждал ещё одного удара кинжалом, которых у неё имелось ещё несколько штук.

Сняв с неё бельё, я провёл пальцами по креплениям и рукоятям кинжалов — это всё, что на ней осталось, поэтому охренеть как заводило. Затем развернул девушку к себе лицом и сразу понял, что от влияния Следопытов нам всё равно не избавиться.

Зрачки Акулины стали по-кошачьи вертикальными.

Я подхватил девушку на руки и отнёс на кровать, но перед тем, как продолжить, подавил в себе образ Следопыта. Глядя на меня, Акулина перевела дыхание и медленно моргнула. Её глаза снова стали обычными, с тела исчезли татуировки.

Вот теперь всё было по-человечески.

Я снял рубашку и быстро стянул с себя брюки. Акулина тем временем прикрылась одеялом, но я сразу забрал его и отбросил на пол, после чего навис над девушкой, намеренно подавляя её и заставляя лечь на спину.

— Ты невероятен, — прошептала она.

Акулина полностью подчинилась мне и смирилась с ролью добычи.

Сейчас она больше не была Охотником и не превращалась в Следопыта, а вот я порой не мог сдержаться и видел, как на моих руках опять и опять проявляются красные татуировки.

Мой внутренний зверь ликовал от триумфа, тёмная сторона Охотника наконец-то получила то, чего давно хотела, добравшись до своего звериного фетиша — Акулины Снеговой.

Но это ничего не меняло.

Когда стало нужно, я успел подавить в себе звериный образ. Взял девушку за бёдра и чуть приподнял, когда был ещё в образе Охотника, а всё остальное сделал уже в человеческом облике.

Это стоило чудовищных усилий воли, да и целительская привязанность сильно на меня влияла — образ Джанко порой появлялся передо мной так неожиданно, что бросало в жар. Будто я был сразу с двумя девушками в постели, а не с одной.

Акулина вцепилась в меня ногтями и вскрикнула. Так громко, что я не ожидал. Ей было больно, хоть я и старался быть нежным. Правда, она тут же поцеловала меня и сделала вид, что вообще никогда не кричала. Демонстрация слабости уж точно была не для неё.

Ну а потом Акулину как подменили.

Она набросилась на меня, как изголодавшаяся по самцу львица. Неопытная, но с бешеной страстью. В ней снова просыпался Охотник, не такой сильный, как ей бы хотелось, но она не переставала меня удивлять.

Ремень с кинжалами на её бедре постоянно попадал мне под ладонь. Я водил пальцами по нежной коже Акулины, а потом — по грубым застёжкам крепления, ножнам и её ремню.

И в то же время занимался с ней любовью.

Всю эту ночь я практически не отпускал девушку от себя, заставляя снова и снова стонать подо мной или на мне. Менял позы и не сдерживался. С кровати перемещался на кресло, ковёр, тумбы, а то и просто использовал силу рук, поднимая Акулину и крепко держа на весу.

Такой секс-марафон мне помог выдержать не только молодой организм, но и мощь Следопыта.

Акулина понимала, почему я это делаю так настойчиво, так часто и так разнообразно, и откликалась на всё, что я делал, хотя я бы никогда не полез к ней в других обстоятельствах. Мне ещё в глаза Джанко после этого смотреть. И Акулине — тоже.

Уже под утро девушка совсем вымоталась.

Она лежала рядом, слегка улыбалась и с любовью разглядывала моё лицо.