Династия. Белая Кость

— Ты слышал, что он сказал? — обратился Киаран к Выродку.

Тот нахмурился:

— Кто?

По спине Киарана сбежала струйка холодного пота. Не веря своему счастью — он нашёл человека, обладающего неимоверным даром! — Киаран передёрнул плечами, желая избавиться от остатков липкого страха, всунул рукоятку факела в паз между прутьями решётки и сел рядом со стариком:

— Почему они не слышат твой голос?

— Потому что я верю в себя. Могу поверить, что ваш человек и надзиратель меня не видят. Видеть будете только вы. Тогда здесь начнётся переполох. Надзиратель кинется меня разыскивать. Ваш человек решит, что вы сошли с ума, если станете ему доказывать, что я сижу рядом с вами.

— И я должен этому поверить?

— Вера — великая сила, милорд. Если в вас есть хоть крупица веры, вы перевернёте горы. А те, кто не верит в себя, думают, что только Бог способен творить чудеса.

Не об этой ли вере говорила Лейза?.. Киаран наклонил голову и произнёс еле слышно:

— Получается, ты заманил меня, да? — Сердце гулко застучало в груди. А вдруг старик хочет передать ему свой дар?

— Заманил.

— Зачем я тебе нужен?

— Мне нужны не вы, милорд, а женщина.

Киаран посмотрел на него как на полоумного. Хотя почему «как»? Он и есть полоумный.

— Не староват ли ты для любовных утех, старик?

— Думаете, что я не сумею поднять собственный член силой своей веры? — Узник тихо посмеялся. Стёр веселье с лица. — Мне нужна женщина, потому что этой женщине скоро потребуется моя помощь. Привести эту женщину сюда можете только вы.

— Вынужден отказать, — вымолвил Киаран, силясь сообразить, о ком идёт речь.

— Ну что ж… Тогда ждите. За помощью она прибежит к вам. Но знайте, то, что произойдёт, будет наименьшей бедой.

— Не понимаю, о чём ты.

Старик прислонился спиной к стене, закрыл глаза и более не произнёс ни слова. Киаран толкал его, бил по щекам, хлопал в ладоши возле уха. Узник ни на что не реагировал. Он будто умер!

Киаран разозлился. Чокнутый старик заставил его поверить в какую-то ерунду! Покинув Безумный дом, запрыгнул на коня и поскакал под дождём через кладбище, костеря себя за глупость и доверчивость. Он повёлся на болтовню шарлатана!

Вспышка молнии осветила костницы и склепы. За короткий миг Киаран успел увидеть сбоку тень своего коня с двумя фигурами, сидящими в седле. Страх вонзил в рассудок острые когти и вызвал приступ ярости. Киаран хлестнул жеребца плетью, ударил каблуками сапог в бока и проорал: «Во славу Стаи!» Ему вторили голоса Выродков. Им оглушительным грохотом ответил гром.

65

Янара села в кресло и, сложив руки на округлившемся животе, с облегчением вздохнула.

— Нужны другие шторы: плотные и тёмные, — проговорила мать Болха, по-хозяйски осматривая новые покои королевы. — И другие ковры: толстые и мягкие. Таян, ты запомнила?

— Запомнила, — отозвалась девочка.

— Тогда почему ты до сих пор здесь?

— Потому что я не ваша служанка. Распоряжения отдавайте своей помощнице.

Лицо Болхи вытянулось, пожелтело. В какой-то миг показалось, что сейчас она плюнет в девочку желчью. Но монахине удалось взять себя в руки. Она подозвала Таян и, поправляя чепец на её голове, произнесла:

— Яркий свет вреден глазам новорождённого ребёнка. Он привык к темноте. Слуху ребёнка неприятны шумы и разные звуки. Он привык к тишине. Там, где ему суждено появиться на свет, должно быть темно, тепло и тихо, как в чреве матери. Это ты понимаешь?

— Конечно, — кивнула Таян.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — повторила монахиня.

Таян приоткрыла дверь и крикнула в гостиную:

— Миула! Возьми помощницу матери Болхи, позови служанок и притащите сюда все ковры из старой опочивальни королевы. И отправь кого-нибудь за плотной материей для штор.

Болха прижала руки к ушам и скривилась:

— От тебя столько шума!

— Можно нам с королевой пойти на прогулку? — поинтересовалась Таян.

— Пойдёте вечером.

— Вечером не светит солнце и не поют птицы!

— Вечером во дворе нет людей. У одних вши, у других грязь под ногтями, у третьих понос… Господи! Да тут почти все мужики ходят по борделям. С такими не то что рядом стоять нельзя, с ними одним воздухом дышать опасно! — Болха подошла к Янаре. — Моя королева! Я вас умоляю, прислушайтесь к моим советам. Ничего не трогайте, ни с кем не разговаривайте. Пожалейте своего малыша.

— Конечно, мать Болха, — улыбнулась Янара. — Я очень ценю вашу заботу.

Её слова будто тёплый ветерок отогрели лицо монахини: кожа порозовела, глаза заблестели, на губах заиграла ответная улыбка.

— Принести вам берёзовой водички?

— Буду вам благодарна.

Болха повернулась к Таян, открыла рот, собираясь отдать приказ, и вовремя смекнула, что водичку лучше принести самой: ведь королева поблагодарила за услугу, а не за предложение.

Оставшись с королевой наедине, Таян придвинула к креслу табурет и опустилась на обшитое парчой сиденье:

— Вы сегодня бледная.

— Надоели дожди. — Янара посмотрела в окно. — Погода вроде бы наладилась.

— Давайте выйдем на балкон. Там никто не будет дышать вам в лицо.

— Выйдем. Когда мать Болха пойдёт в молельню.

Таян придвинулась вместе с табуретом ещё ближе:

— Что с вами? Соскучились по мужу?