Династия. Белая Кость

Выродки направились в логово Стаи. Киаран в сопровождении телохранителей поднялся на взгорье и въехал в ворота крепости. Посмотрел на бравых стражников, окинул взглядом склонившихся слуг и стиснул зубы: дома ничего ужасного не произошло, в противном случае вокруг были бы скорбные лица. А он, как последний дурак, вихрем помчался сюда. По возвращении в Фамаль он первым делом убьёт безумного шарлатана!

Ифа ждала его в гостином зале. Освещённая мерцанием свечей, в дымчатом платье и кружевной мантилье, с венком из жёлтых хризантем на голове — прекрасная, как пятнадцать лет назад.

Киаран двумя пальцами приподнял её подбородок, заглянул в сияющие карие глаза:

— Дома всё в порядке?

— Конечно.

— Где девочки?

— У кузины. Они каждый год ездят туда на праздник Двух Десяток. Ты забыл?

Киаран провёл обратной стороной ладони по каштановым волосам, заплетённым в сложные косы:

— До праздника целых две недели. Рановато их отправила.

— Так решил Гилан.

— Где он? В логове?

— На охоте.

Киаран махнул слугам:

— Пошлите за моим сыном.

— Он вернётся через пару дней, — уточнила Ифа. — Или ты торопишься?

— Я не задержусь надолго. — Киаран нетерпеливым жестом отправил слуг и закружил по залу, прикасаясь к мебели. Его пальцы пели от радости. — Сколько меня не было дома?

— Полгода.

— Так быстро пролетело время? Надо же…

Жена опустила голову, сложила руки перед собой на юбке:

— Почему ты не писал мне?

— О чём, Ифа?

— Просто. Мол, жив-здоров.

— Если тебе нравится читать бред, в следующий раз напишу.

Он остановился возле окна. В сиреневых сумерках просматривались очертания казарм и конюшен. Горящие факелы очерчивали тренировочную площадку. Проносились тени, сверкала сталь мечей, взблёскивали кольчуги. Как же он по этому соскучился!

— Я приготовлю ванну, — прозвучал тихий голос.

— Скоро буду, — сказал Киаран и направился к двери.

— Ты куда?

— Хочу наведаться в логово.

— Помойся сначала, поешь!

— Успею.

Конюх быстро оседлал иноходца. Не чувствуя усталости, Киаран запрыгнул в седло и покинул замок. Душа рвалась туда, где он провёл всю свою сознательную жизнь. Здесь, в каменных палатах, он принимал гостей, спал, занимался любовью. Всё остальное время упражнялся или наблюдал за тренировками Выродков, возился с лошадьми, приводил в движение тяжёлые кузнечные меха или продумывал предстоящие сражения и идеальные убийства, сидя в казарме с сыном и командирами отрядов.

Дорога вилась серпантином по склону взгорья и ровной рекой текла дальше, до логова Стаи. Ветер обдувал лицо, наполнял лёгкие полузабытыми запахами осенних трав и горящих костров. На мгновение всё вокруг осветила вспышка молнии. Иноходец заржал и встал на дыбы. Киаран еле удержался в седле. Стиснув в кулаке конскую гриву, оглянулся. Она где-то там, за каким-то окном, при вспышке молнии увидела его спину.

Повинуясь умелому всаднику, конь развернулся и птицей долетел до крепости. Спрыгнув на землю, Киаран вбежал в господскую башню, понёсся в гостиный зал, выкрикивая: «Ифа! Ифа!» Там было темно и пусто. Киаран метнулся в опочивальню супруги. При его виде служанки втянули шеи в плечи. Преодолев несколько витков лестницы, Киаран ворвался в свои покои. Из купальни доносился стук вёдер и шипенье углей в жаровнях.

Вдавливая ладонь в грудь, словно пытаясь удержать сердце, Киаран пробормотал: «Всё, всё, тихо, тихо». Переступил порог… И тут служанки.

— Где моя жена?

— Миледи велела приготовить вам ванну и ушла, — ответила одна, меняя свечи в шандале.

— Куда?

— Подышать воздухом, — сказала другая, устанавливая казан на угли.

— Куда?! — гаркнул Киаран.

Девушки присели чуть ли не до пола:

— На обзорную площадку, милорд.

Киаран выбежал из покоев и помчался вверх по лестнице, повторяя еле слышно: «Нет, Ифа, нет. Ифа, нет…»

Она стояла на парапете и смотрела вниз. Подол платья обвивал ноги, мантилья пузырилась как парус. Лепестки осыпались с хризантем и, подхваченные ветром, взмывали в небо жёлтыми искрами.

Ифа отвела руки назад. Всем телом потянулась вперёд. Киаран резко рванул её за локоть и вместе с ней повалился на каменные плиты. Обнял за плечи, прижал к себе крепко и прошептал:

— Ты моя жена, Ифа! Слышишь? А я твой муж. И только смерть разлучит нас. Но не такая смерть. Не такая! Ты нужна мне, нужна нашим детям. Ифа! Что же ты делаешь?

Она уткнулась лицом ему в шею и расплакалась.

77

В лесу колокольчиком звенел девичий смех. На миг затихал и снова переливчатым эхом разносился по округе.

— Гамис! Хватит меня смешить! — взмолилась девушка. — Этак мы до вечера не управимся.

— Управимся, — заверил подросток, обвязывая верёвкой охапку сухих веток. — До вечера куча времени.

— Э, нет! Мы так не договаривались! Ещё рубахи надо заштопать. Когда мне это делать?

Гамис затолкал топорик за старенький отцовский ремень, закинул вязанку хвороста за плечи:

— Отнесу к тележке. А ты никуда не уходи. — И побежал к лесной дороге.

— Куда же я уйду, глупенький? — улыбнулась девушка, заправляя волосы под платок. Запахнув на груди телогрейку, крикнула: — Захвати мне рукавицы!.. Слышишь?

— Слышу, Оляна, слышу, — откликнулся брат.