Династия. Белая Кость

Там же, наверху, плакал младенец и кто-то пел колыбельную. Голос тоненький, детский. Скорее всего, мать хозяйничает на кухне, а малышами занимается старшая дочь. В гомоне песню никто бы не услышал, но сейчас в харчевне было тихо. Рыцари – сыновья горных лордов – лишнего слова не скажут. Похоже, что и Выродки молчуны. В трапезную тех и других набилась почти сотня. Эсквайры, личные слуги герцога и остальные воины ждали своей очереди во дворе, сидя на бортах лошадиных поилок и кормушек.

Между столами забегали девки, держа на подносах пирамиды глиняных мисок с похлёбкой.

– Никогда раньше не обедали в харчевне? – спросил Айвиль.

Он сидел на скамье, положив рядом с собой плащ и умостив сверху ножны с мечом. Для Рэна притащили стул и накинули на него покрывало, сшитое из кошачьих шкур. Рэн чувствовал себя неловко на нелепой пятнисто-полосатой подстилке: мастерица не утруждала себя подбором меха по цвету и высоте ворса. К тому же сидеть вольно мешал длинный плащ из грубого сукна: Рэн не осмелился снять его, подозревая, что в меховом покрывале полно ползающих и прыгающих паразитов.

– В такой – не обедал, – ответил он и посмотрел на деревянную черепушку в центре стола, наполненную до краёв чем-то похожим на пепел.

– Это зола, – объяснил Айвиль.

– Зачем?

– Вместо соли.

Рэн вздёрнул брови на лоб:

– Серьёзно?

– Соль беднякам не по карману. Они присаливают еду золой. – Айвиль упёрся локтем в стол. – Там, откуда вы приехали…

– Я приехал из Дизарны.

– Да, конечно, – кивнул Айвиль. – В Дизарне всё иначе?

– Я не интересовался, сколько стоит соль.

– В знатных домах Шамидана на званых ужинах столы ломятся от яств, но вы не найдёте солонку.

– Богачам она тоже не по карману? – хмыкнул Рэн, наблюдая, как Выродки с безразличным видом глотают похлёбку.

Рыцари жевали хлеб и поглядывали на кухаря, крутящего над очагом длинный вертел с ягнёнком и тремя тушками гусей. С мяса стекал жир. Огонь в очаге шипел, разбрасывая оранжевые брызги.

– В соль легко подсыпать яд, – сказал Айвиль, почёсывая щетину на подбородке. – Большинство ядов невозможно отличить от соли.

Прикидывая в уме, в какую сумму обойдётся ему обед толпы воинов и слуг, Рэн откинулся на спинку стула:

– Смотрите на меня и думаете: «Какой же он молодой и неопытный!» Всё верно, опыт приходит с возрастом. Однако в свои двадцать четыре я много чего знаю и умею. Сейчас я стою у истока неизведанного пути. Будут просчёты и ошибки. Но я быстро учусь.

– Я смотрю и думаю, как же вы похожи на отца! Я помню, каким он был до заключения под стражу. Черноволосый, черноглазый. Совсем как вы. И помню его на суде. За несколько дней у него появилась седина. Такая необычная – клочьями. Мне даже показалось, что на суд привели другого человека. Он стал меньше ростом и сильно похудел. Думаю, ему сказали заранее, какая казнь его ожидает. Он знал, что его приговорят к четвертованию. Господи! За что?! За подделку документов! Хорошо, что он умер накануне казни и не испытал этот ужас.

Глядя на лорда, Рэн боролся с желанием укоротить ему язык и понимал: всем рот не заткнёшь. Сейчас каждый второй станет ворошить дело двадцатилетней давности.

Намереваясь сказануть ещё что-то, Айвиль набрал полную грудь воздуха… и отвлёкся на подошедшего к столу Выродка:

– Узнал, кто они такие?

– Торговцы. Говорят, прозевали поворот. Когда поняли, что не туда заехали, – развернулись.

Айвиль отпустил наёмника и с задумчивым видом уставился на золу в черепушке.

– Что-то не так? – поинтересовался Рэн.

– Вчера неподалёку от Тихого ущелья мы обогнали обоз. Мы ждали вас сутки, а обоз так и не появился. И вдруг я вижу в харчевне знакомые лица.

Рэн пожал плечами, как бы спрашивая: «Это так важно?» Девиз дома Айвилей – «Тайны уходят в могилу» – напрямую связан с родом их деятельности. Когда становишься хранителем чужих грязных тайн, перестаёшь верить в добро, все вокруг кажутся врагами и подонками.

Хозяин харчевни лично принёс на оловянных блюдах мясо, зелень и хлеб. Поинтересовался, какой напиток подать великим лордам: эль или сидр, и ушёл расстроенный отказом от выпивки.

Выродок поставил на стол два кубка, наполнил их из серебряной фляжки.

– Вино из лучших сортов винограда, – сказал лорд Айвиль, пригубив бокал. – У меня своя винодельня. Попробуйте.

Рэн сделал глоток и повернулся на шум возле входа в харчевню.

– Я же сказал, свободных мест нет! – кипятился караульный, загораживая дверной проём. – Иди отсюда!

– Я ищу свою дочь, – прозвучал хриплый голос.

– Здесь нет твоей дочери.

– Она позорит честь отца. Я хочу забрать её!

– Пропусти его! – приказал Рэн.

В харчевню вошёл пожилой сутулый человек в залатанном гамбезоне. Такие носят наёмники, готовые служить за гроши, и грабители, поджидающие на дорогах злосчастных путников. На потёртом кожаном ремне не наблюдалось ни меча, ни ножа. Наверняка спрятал оружие где-то в кустах.

Человек обвёл помещение одним глазом (второй был сильно прищурен), посмотрел на детей, сидящих на балконе. Не рискнув подойти к столу великих лордов, поклонился:

– Извините. Я ошибся. – И вышел прочь.