Династия. Белая Кость

– Я не буду выдавать чужие секреты, – продолжил Айвиль, – но подумайте сами. Вы могли взойти на трон двадцать лет назад, когда король Осул в своём завещании назвал вас преемником короны. Почему вы не стали королём? И никто другой не стал. – Лорд посмотрел на Лейзу. – Вы помните причину, по которой было сформировано Знатное Собрание?

Она нервным жестом пригладила волосы:

– Помню. Помочь вдовствующей королеве управлять страной, пока все претенденты на престол не достигнут совершеннолетия.

Айвиль обратил взор на Рэна:

– Лагмеру и Мэриту почти тридцать. Вам скоро исполнится двадцать пять. Почему никто из вас до сих пор не надел корону?

Рэн велел хранителю мошны рассчитаться с хозяином и вышел из харчевни.

Под стылым небом два отряда добрались до развилки. Кутаясь в меховой плащ, Лейза смотрела на холмы и перелески, тонущие в ранних сумерках. Лорд Айвиль отдавал последние распоряжения Выродку, в чьи обязанности входила охрана матери герцога.

– Как его зовут? – спросила Лейза.

– Вам не придётся его звать. Он не слуга, чтобы исполнять ваши приказы. Единственное, что от вас требуется, это не замечать его.

Рэн указал влево:

– Эта дорога ведёт в Фамаль?

– Да, ваша светлость, – ответил Айвиль.

– А эта? – Рэн указал на колею, бегущую к горизонту.

– Эта дорога проходит через поле Живых Мертвецов и ведёт к Ночному замку, ваша светлость. К моему замку.

Рэн велел сэру Ардию подать карту. С задумчивым видом долго рассматривал рисунок. Вернув карту рыцарю, жестом попросил Айвиля подъехать поближе и проговорил тихо:

– Девиз вашего дома: «Тайны уходят в могилу».

– Если меня кто-то спросит, я скажу, что мы встретились случайно.

– Прочтите мой девиз.

Айвиль посмотрел на пурпурный штандарт:

– Верность и честь.

– Громче!

– Верность и честь!

– Теперь пусть это скажут ваши люди.

Айвиль повернулся к Выродкам и вскинул руку.

– Во славу Стаи! – громыхнули две сотни голосов.

Над рощей взмыли птицы. Дружной стаей сделали круг над холмами и скрылись из вида.

– Я принимаю ваше предложение, лорд Айвиль, – произнёс Рэн. – Если вы предадите меня, я не умру, пока не отомщу.

И послал коня рысью в сторону поля Живых Мертвецов.

Всадники двинулись за ним. Айвиль остановил их и обратился к воинам герцога:

– Вы в Шамидане впервые и не знаете наших правил. Военные отряды передвигаются только по дорогам, проложенным по границам между феодами. Нарушение границы приравнивается к нападению на владельца земли. Сейчас неприятности нам не нужны. Придерживайте лошадей и следите, чтобы они не топтали обочину.

Ответил скупой улыбкой на улыбку Лейзы и, пришпорив коня, отправился вдогонку за Рэном Хилдом.

~ 10 ~

На рассвете забренчали цепи, затрещали доски. Подъёмный мост одним концом гулко улёгся на противоположный край рва. Заскрипели отворяемые ворота. С натужным скрежетом вверх поползла решётка. Королевская крепость раззявила пасть.

Послышались хлёсткие щелчки плётки и цокот копыт. На мост выехала шестёрка лошадей, впряжённых в повозку попарно. В деревянном кузове, на носилках, тряслось тело королевы Эльвы, укрытое тёмно-синим флагом, расшитым золотыми желудями. Символ правящей династии вместе со своей хозяйкой отправился в последний путь.

Члены Знатного Собрания и королевские гвардейцы ждали катафалк на гребне насыпи. Повозка, сопровождаемая священниками и монахами, прокатила по длинному мосту и выехала на дорогу. Похоронная процессия двинулась в столицу Шамидана.

Ближе к полудню на горизонте завиднелись городские зубчатые стены, скрывающие дома. Лишь белокаменная громада Фамальского замка и храм Веры взрезали крышами и башнями сизое небо.

Донёсся рёв боевого рога – Фамаль встречал государыню, прибывшую в свои владения впервые за последние двадцать лет.

Обычно в это время года улицы выглядят серо-чёрными, унылыми – сегодня они бурлили красками: великие и малые лорды, их сыновья и вассалы оделись в цвета своих знатных домов. На каждом углу голосили плакальщицы, и казалось, что рыдает вся столица. Стоя на бочках, провидцы в рубищах предвещали войну, голод и конец света. Высунувшись из окон борделя, шлюхи трясли обнажёнными грудями и зазывали прохожих. Звякали кольчуги, бряцали доспехи, по каменной мостовой стучали каблуки и шаркали подошвы. В толчее мелькали лохматые головы мальчишек. Ушлые сорванцы срезали кошельки с ремней зевак и скрывались в тёмных подворотнях. Тут и там раздавались запоздалые угрозы.

Холаф Мэрит оглянулся на шедших позади рыцарей в зелёных туниках с двухголовым волком, прикрыл полами плаща коллар на груди и свернул за угол дома. Толпа стиснула его и потащила к храму Веры. Холаф прижал ножны с мечом к бедру, вцепился в узел на ремне, опасаясь, что он развяжется, и приготовился вынырнуть из потока на следующем перекрёстке. Он хотел присоединиться к похоронной процессии, а не топтаться на площади вместе с крестьянами и горожанами в ожидании катафалка.