Династия Бернадотов: короли, принцы и прочие…

Настал 1973 год, и ныне усопший «Се» (лишь наполовину «мужской журнал») организовал опрос о том, какую из «актуальных» в ту пору дам читатели видят следующей королевой Швеции. Среди кандидаток числились Титти Вахтмейстер, бельгийская принцесса Мария, монакская княжна Каролина, Лив Порьё, Милли де Гране, Шарлотта Клингспор, Барбру Эн, Шарлотта Форнваль, а кроме того, очаровательная немецкая девушка, которая, по слухам, интересовалась легкой атлетикой, парусным спортом и культурой и даже сказала: «Конечно, между мной и Карлом Густавом кое-что есть. Но ведь только моей симпатии мало, и, я знаю, Карлу Густаву как королю предстоит сложное время. Хотя я готова подождать его».

Журнал (в редком порыве деликатности он сделал любительницу парусного спорта и поклонницу культуры пятью годами моложе, чем на самом деле) вынес оценку: «Замечательная девушка, которая вправду может представительствовать и делать хорошую рекламу. Она обаятельна и держится с большим достоинством. Хорошая партия».

Тетушка Свея читала все это с восторгом и говорила, что мальчик правильно делает, оглядываясь по сторонам, пока есть время.

В ее время нечего было и думать, чтобы девушка недворянского происхождения, в том числе и шведка, стала королевой. Если точно, то на протяжении четырех веков такого не случалось.

Между тем кронпринц не хуже Джеймса Бонда наловчился играть в прятки, уходить от соглядатаев, исчезать в гаражах и на задних дворах, но, когда пресса начала писать о его «любовных гнездышках», девушка стала ночевать во дворце. Когда же кое-кто в прессе ужаснулся, редактор Окермарк написал в разделе «Имена и новости» «Дагенс нюхетер», что происшедшее вполне естественно и что в свое время Харальд Синезубый[95] на радость народу всегда имел при себе ночью минимум двух наложниц, стало быть, в скандинавских королевствах дела плохи. Вероятно, во дворце это газете популярности не прибавило. Девушка, которая была хорошей партией и ночевала во дворце, звалась Сильвия Зоммерлат.

Старый король захворал и умер, и когда двадцатисемилетний новый король отошел от дедова смертного одра и появился на больничной лестнице в Хельсингборге, кое-кто из придворных репортеров закричал «Да здравствует король!», поскольку они слыхали, что так полагается; а Тетушка Свея вместе с остальным шведским народом подумала, что самую большую опасность для существования монархии представляют все-таки ретивые монархисты.

Вправду ли Тетушку Свею совершенно ничего не раздражало в давнем Маленьком Принце в бытность его кронпринцем? Конечно, кое-что писали о том, что он чересчур упитанный и длинноволосый, однако первое было грубым преувеличением, и болтовня об упитанности смолкла, когда он принялся усиленно заниматься моционом, а в конце концов принял участие в лыжных гонках «Васалоппет», ну а длинные волосы тогда носили почти все. Кронпринцем он якобы участвовал в какой-то пирушке в усадьбе Стальместарегорден, когда глуповатые великосветские юнцы ночью глазели на пассажирские самолеты, подлетавшие к Арланде, и кричали: «Бомби Ханой!»; правда, так и не удалось выяснить, участвовал ли принц в этих глупостях, да и вообще, думала Тетушка Свея, каких только дурацких затей не устраивали по ночам в Стальместарегордене после всяких там возлияний. Единственный раз она укорила кронпринца, когда в 1972 году, разбив несколько крутых гоночных «Вольво-Р1800», он пересел на «порше».

«Ездить на “порше” очень вредно для здоровья!» — заявила Тетушка Свея, с жаром и вполне справедливо, однако безрезультатно.

Еще кронпринцем он разъезжал по стране, изучал шведское общество и, став королем, продолжал это занятие. Побывал на радио и в «Фармации», «проходил практику» в «Свенска дагбладет» (само собой) и в «Экспрессен» (рискованный шаг) и во многих других предприятиях и учреждениях. Те из начальников, кого не ослепила монархическая круговерть (или надежды на некие изъявления монаршей милости), сетовали порой, что кронпринц казался безразличным и скучным.

Большая часть народа, в ту пору равнодушная к монархии, твердила себе, что кронпринц — превосходное опровержение давнего аргумента в пользу монархии, что-де королевские особы, специально подготовленные для означенной должности, будут исполнять ее куда лучше всякого иного. Впрочем, с другой стороны, он отнюдь не намного хуже иных высоких начальников и политиков.

Факт есть факт: как кронпринц и новый король молодой Бернадот с его застенчивостью и безразличием оставлял впечатление, которое изрядно приободрило шведских республиканцев. Вероятно, иной раз все дело было просто в недосыпе после затянувшегося далеко за полночь веселья в «Александре» (так тогда назывался закрытый ночной клуб-дискотека).