Читаем Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма полностью

Слово «Фаюм» — это арабская транскрипция египетского (коптского) названия, означающего «озеро», и первое название, которое греки дали этому отдаленному ному, было простым переводом египетского названия — Лимне, что означает по-гречески «озеро»[221]. Хотя рабочие, как и везде, в основном были коренными египтянами, «Озеро» представляло собой более греческую провинцию, чем все остальные провинции Египта. Греческим поселенцам она даже казалась больше похожей на их родину, поскольку там хорошо прижились оливковые деревья, не принявшиеся в остальных частях страны. Ни одна другая провинция Египта не дала современному археологу более богатого урожая греческих папирусов, чем Фаюм. И не только потому, что большая часть тамошнего населения писала по-гречески, но и потому, что города на границе пустыни довольно быстро оказались заброшены, как только во время упадка римской империи прекратилась ирригация и началось наступление пустыни, и все отходы были быстро засыпаны слоем нанесенного песка.

Названия приозерных городов в основном были греческими, и некоторые из них были явно даны в честь представителей царской фамилии при Птолемее II. Собственное имя царя сохранилось в Птолемаиде-Гормос (Гавань), располагавшейся на берегу отходящего на запад рукава Нила непосредственно перед тем, как он впадает через холмы в низину, вероятно в районе современного Иллахуна. Это был порт, через который провинция сообщалась с водными путями Нила: зерно из «Озера» там грузилось на суда и перевозилось в Александрию. Прозвище царицы Арсинои Филадельфии снова появляется в Филадельфии (современный Рубайят), а родственные отношения божественных царя и царицы отразились в Теадельфии (Харит). Сестра царя Филотера дала свое имя Филотериде (Вадфа); особая связь царского рода с Дионисом отражена в Вакхии (Умм-эль-Атль) и Дионисии (Каср-Курун?). В конце царствования Птолемея II весь ном был переименован в честь великой царицы. Вместо «Озера» он превратился в Арсиноитский ном. Его столица, город Крокодилов, была переименована, вероятно, в период позднего эллинизма, в Птолемаиду-Эвергетиду (в честь Эверге-та II)[222], но в римские времена обычно звалась «городом Арсиноитского нома». Кроме уже упомянутых городов, чье местонахождение установлено, в провинции были и другие с такими же или похожими названиями. Там было по меньшей мере пять деревень, называвшихся Птолемаидами. Была еще одна Филотерида; две деревни Арсинои; две деревни Береникиды; деревня, называвшаяся «город Афродиты Береники», две деревни с названием Филопатор; Лисимахис; Магаис. Некоторым местам даны названия, образованные от имен греческих богов — Гефестия, город Латоны, Афинас, город Гермеса, Ареос, Гераклея, Полидевкия, или от имен греков — селение Евкрат, селение Филоксен, Андромахида, Архелаида, или просто греческие названия на добрую удачу — Эвемерия (современный Каср-эль-Банат). Множество населенных пунктов имеют египетские названия (которые мы знаем в греческой транскрипции) — Керкесуха, Керкеосирис, Псеуарион и т. д., — некоторые из них соответствуют названиям великих египетских городов за пределами Фаюма — Мемфис, Атрибис, Мендес, Бубастис, Танис (названный, как предполагает Ростовцев, в честь родного города переселившихся туда крестьян); а несколько называний указывает на семитских поселенцев — Магдола (еврейское слово «мигдол», «крепость»), Ханаанис, деревня Самария. Арсиноитский ном в целом делился на три мериды (области) — мериду Полемон на юге, мериду Фемист на западе и мериду Гераклида на севере и северо-востоке. Четвертая область меньшей величины, называвшаяся «Малым озером» и упоминавшаяся в ранние времена, в поздние, видимо, вошла в мериду Гераклиду.

Уже отмечалось, что Птолемей видел в отвоеванной территории землю, на которой он мог поселить своих греческих и македонских воинов. Как интерпретирует имеющиеся данные Ростовцев, сначала грекам и македонцам давали надел, который состоял из части поля, уже приведенного в состояние, пригодное для посева зерновых, египетскими крестьянами («царскими земледельцами»), и части земли, еще неорошаемой, которую при дополнительном вложении сил можно было превратить в виноградник, фруктовый сад и огород.

Перейти на страницу:

Все книги серии Загадки древнего Египта

Строительство и архитектура в Древнем Египте
Строительство и архитектура в Древнем Египте

Авторы этой книги впервые рассказывают о методах строительства и особенностях архитектуры Древнего Египта, основываясь на реальных законах строительной практики и достижениях человеческого разума. Приводят подробную характеристику древнейших способов добычи и транспортировки камня, заложения фундаментов, создания лестниц и колонн, обтесывания и укладки блоков, возведения и облицовки пирамид, создания настенных рельефов и росписей. Помимо этого они дают читателям уникальную возможность ознакомиться с принципами и приемами судостроения времен фараонов, которые в литературе практически не описаны.Более 200 фотографий, схем и рисунков помогают воссоздать яркую картину древнего монументального зодчества и делают книгу неоценимым подспорьем для всех, кто изучает Древний Египет, а также историю строительства и архитектуры.

Рекс Энгельбах , Сомерс Кларк

Искусство и Дизайн / История / Прочее / Техника / Архитектура

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное