Читаем Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма полностью

Когда Арсиноя Филадельфия умерла в 269 году до н. э., ее культ как «богини Филадельфии» стал государственным и ей была назначена особая жрица, носившая звание канефоры (от слова kaneon, «корзина», которую жрица несла в ритуальной процессии). Имя канефоры Арсинои появляется в датировочных формулах текстов вместе с именем жреца Александра и Богов Адельфов с января 266 года до н. э. и позже. У Арсинои был отдельный храм в Александрии, в котором она отождествлялась с Афродитой под именем Арсинои Афродиты. Это первый известный нам в эллинистическом Египте случай, многочисленные аналоги которого мы находим не только в Египте эпохи эллинизма, но и в государстве Селевкидов и в Риме эпохи империи, — обычай отождествлять некоторых обожествленных людей со старыми античными богами[245]. Что касается Арсинои Филадельфии, то, возможно, эта честь несколько теряет свое значение из-за того, что царская любовница Билистиха тоже отождествлялась в Александрии с Афродитой, о чем говорится в последней главе. Вероятно, Плиний имел в виду государственный храм Арсинои в Александрии, указывая, что в нем есть изображение Арсинои высотой в 4 локтя, вырезанное из топаза, и древний фараоновский обелиск на храмовой территории, который Птолемей специально привез из каменоломни, где тот лежал со времен Нектанеба[246]. Схолиаст сообщает нам, что Птолемей также учредил культ своей второй сестры Филотеры[247], но маловероятно, что он имел такую же важность, поскольку никогда не использовался при официальной датировке документов.

Должно быть, в Александрии были многочисленные Арсиноэи, то есть святилища Арсинои[248]. Страбон упоминает небольшое святилище (наиск) Арсинои на мысе Зефирион (рядом с современным Абукиром)[249]. Надпись на плите из храма в Фиваиде гласит: «Сатир Арсиное, богине Филадельфии»[250]. Вероятно, поклонение Арсиное среди отдельных греков было особенно распространено в Фаюме, который носил имя Арсиноитского нома. В царствование следующего представителя династии мы встречаем воина, эллинизированного ливийца, который в своей последней воле завещает выстроить святилище, посвященное Беренике и Афродите Арсиное[251].

Помимо греческого культа Арсинои, по приказу царя она почиталась во всех египетских храмах страны в качестве ассоциированного божества (synnaos). Иероглифические свидетельства существования этого египетского культа были найдены в Мендесе, Фивах, Саисе, Мемфисе, Гермонтисе и Фаюме[252].

С официальным обожествлением правителей было связано произнесение их имен в царской клятве — присяге, обязательной при судопроизводстве во всем царстве. Позднее в царской клятве перечислялись все цари династии, начиная с царствующего: «Клянусь царем Птолемеем, сыном Птолемея и Арсинои, Отцелюбивых Богов, и Отцелюбивыми Богами, Богами Адельфами, Богами Благодетелями, Богами Спасителями, Сераписом и Исидой и всеми остальными богами»[253]. Но при Птолемее II форма была проще: «Клянусь царем Птолемеем и Арсиноей Филадельфией, Богами Адельфами». Древнейший вариант клятвы из найденных до сих пор относится к 251–250 годам до н. э., он не является официальной клятвой и гласит: «Клянусь тебе деймоном царя и деймоном Арсинои»[254].

Что касается обожествления Птолемеев, то пока остается неясным происхождение их официальных прозвищ, которыми они назывались в качестве богов (Боги Спасители и т. д.). Едва ли можно сомневаться, что сами правители решали, какое принять прозвище; однако такое впечатление, что в отдельных случаях царь официально принимал именование, которым его уже называли. Например, как мы уже знаем, Птолемея I первыми назвали Сотером родосцы в качестве добровольного знака почтения. Иероним сообщает, что подданные восславили Птолемея III как Эвергета (Благодетеля) после того, как он привез в Египет захваченные изображения богов. Относительно Птолемея IV есть сведения, что он носил имя Филопатор еще до своего восшествия на престол, будучи наследником трона, хотя это кажется не слишком достоверным[255].

Как уже говорилось, поклонение царям и царицам из династии Птолемеев, совершаемое греками в греческой форме, нужно отличать от египетского культа, отправлявшегося в египетских храмах. Обожествление Арсинои повлияло на египетский культ главным образом в вопросе апомойры, о которой мы будем говорить подробнее в следующей главе.

Глава 5

Государственный строй

Бюрократия

Перейти на страницу:

Все книги серии Загадки древнего Египта

Строительство и архитектура в Древнем Египте
Строительство и архитектура в Древнем Египте

Авторы этой книги впервые рассказывают о методах строительства и особенностях архитектуры Древнего Египта, основываясь на реальных законах строительной практики и достижениях человеческого разума. Приводят подробную характеристику древнейших способов добычи и транспортировки камня, заложения фундаментов, создания лестниц и колонн, обтесывания и укладки блоков, возведения и облицовки пирамид, создания настенных рельефов и росписей. Помимо этого они дают читателям уникальную возможность ознакомиться с принципами и приемами судостроения времен фараонов, которые в литературе практически не описаны.Более 200 фотографий, схем и рисунков помогают воссоздать яркую картину древнего монументального зодчества и делают книгу неоценимым подспорьем для всех, кто изучает Древний Египет, а также историю строительства и архитектуры.

Рекс Энгельбах , Сомерс Кларк

Искусство и Дизайн / История / Прочее / Техника / Архитектура

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное