Династия Рокфеллеров

Около тридцати лет провел Рокфеллер на посту руководителя «Стандард ойл». Он был организатором первого американского треста, который разросся в целую империю, связанную тысячами нитей с различными предприятиями и учреждениями внутри США и за их пределами. Долгие годы Джон Д. держал управление в своих руках. Ежедневно, в одно и то же время он приезжал в правление треста и занимался делами. Считали, что по нему можно проверять часы. Но постепенно Рокфеллер отходил от дел, передавая бразды правления таким доверенным лицам, как Арчболд, Пратт, Роджерс и др. Это был естественный процесс, ибо одному человеку управлять таким сложным механизмом было просто не под силу. Когда-то в детстве Рокфеллер мечтал стоить сто тысяч долларов. Теперь он стоил миллиард. Цель его жизни была достигнута. Сам Джон Д. сильно постарел. В начале 900-х годов он перенес тяжелое заболевание: у него выпали волосы, включая ресницы и брови. Он носил усы, их теперь не стало. Он пережил нервное потрясение, и говорили, что оно вызвано было страхом перед последствиями антитрестовского движения. Так это было в действительности или нет, трудно сказать. Но болезнь наложила отпечаток на внешний облик Рокфеллера. По словам Айды Тарбел, в этом лице по-прежнему видна была «хитрость, жестокость и нечто отталкивающее». У него были характерные глаза: «маленькие, пристально уставленные в одну точку, они не выразительны, как стенка — пустые глаза; они смотрят насквозь, сквозь вещи и не говорят ничего о том, что они увидели». Его трагедия, писала Тарбел, в том, что он потерял свои усы. Они скрадывали его рот — «самую жестокую особенность его лица». Наконец, его щеки, «раздутые и неприятно оттопыренные под глазами», а «кожа, которая покрывает их, отмечена бросающейся в глаза нездоровой бледностью». «Именно напыщенность этого грязного существа и отталкивает, — заключала свой портрет Тарбел, — а тонкая щель его рта наводит ужас». Болезнь обнажила в облике Джона Д. все то, что было свойством его натуры.

Он заказал себе несколько париков, чередуя их по дням недели. Когда появлялись репортеры, Рокфеллер был приветлив и старательно улыбался в объектив. Перед выходом из дома он наполнял карманы новенькими десятицентовыми монетками — «даймами», награждая ими прохожих. Говорят, старик роздал таким образом несколько тысяч долларов. Сколотив грабежом и насилием миллиардное состояние, Рокфеллер на склоне лет такой ценой покупал расположение публики.

Когда Джон Д. I решил оставить дела, у него уже был взрослый сын. В 1911 г. Джону Д. Младшему исполнилось 37 лет. Это был продолжатель его дела и наследник. Правда, Джон Д. II был болезненным, вялым ребенком и таким же остался в зрелом возрасте. Но все дело уже находилось в руках опытных, надежных лиц. После ухода в отставку Рокфеллер прожил еще 26 лет. Уже отошли в мир иной Вандербильдт, Гульд, Карнеги, Морган и другие основоположники крупнейших американских состояний, а Рокфеллер продолжал здравствовать. Наконец, пришла и его очередь — он умер в 1937 г. почти 98 лет от роду, пережив двадцать своих личных врачей.

Правление Джона Д. II

Взобраться на вершину пирамиды богатства нелегко, и многие, пытавшиеся это сделать, свалились, не достигнув цели. Легче и безопаснее родиться на этой вершине.

Р. Миллс.

«Он некрасив, скромен, лишен чувства юмора, искренне доброжелателен и зауряден во всех отношениях», — писал о Джоне Д. II Марк Твен. Бесцветность и посредственность были главной чертой продолжателя династии Рокфеллеров. Его обучали бизнесу, и он часами просиживал на Бродвее 26. Однако успешно справлялся только с заправкой чернильниц — с этого началась его стажировка в штаб-квартире «Стандард ойл». Ему дали возможность попробовать свои силы на бирже. Он тут же проиграл миллион. Бюджет Рокфеллеров мог выдержать такие траты. Но это было ни к чему и больше подобных экспериментов не ставили.

Много говорили о его набожности. Одно время, он даже преподавал в воскресной церковной школе, трактуя библию. В его рассуждениях постоянно присутствовал бог. Но настоящим божеством для Рокфеллера всегда оставались деньги. «Когда говорит золото, все умолкает» — эти слова английского философа Спенсера Джон Д. II выписал еще в свою ученическую тетрадь. Для него они были не просто изречением, каким-то отвлеченным понятием, а жизненной установкой.