Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы

Да, это было введение строгой законности. Пусть в государстве невозможно было ввести строгую законность, зато теперь «на законных основаниях» могла жить династия… И тут случился закономерный парадокс: законность удушила беззаконную по своей сути династию Романовых. Да, теперь покончено было с подложными завещаниями, самозванцами и погибающими в тюрьмах низложенными императорами. Убийство самого Павла I будет последним «внутридинастическим» убийством. Далее Романовы начнут превращаться в большую и даже добропорядочную семью. Завершатся этапы: «Претенденты, имеющие право (действительное или мнимое), против Романовых»; «Романовы против Романовых». С Александра I начнется новый этап. Теперь против новых Романовых все более и более будет восставать сама империя, созданная дедами и прадедами (бабками и прабабками). Романовы как живая, реальная династия все менее нужны империи. Империя поднимается на Романовых… Но почему? А потому, что введенная Павлом I законность уничтожила для Романовых ту беззаконную волю, по которой, в сущности, и приходили к власти самые сильные и энергичные – Петр I, Екатерина II. Стиснутая рамками «законности» павловской, династия приводит к власти все более и более дюжинных, заурядных людей. «Учреждение об императорской фамилии» было обнародовано в 1797 году. Прошло чуть более ста лет, и династия Романовых была грубо и жестоко отброшена от престола и власти… Но ведь уцелела же британская монархия! Быть может, и Романовых могли бы спасти ограничения, налагаемые на монархию конституцией, двухпартийные «качели» внутри управленческого аппарата, свои Гладстоны и Биконсфилды – уважаемые обществом политики… Но нет, этого не произошло – ни конституции, ни даже и тени многопартийности; и положение деятелей, «способных управлять», оставалось жалким; Витте, Столыпин, Лорис-Меликов так же будут зависимы от самодержцев, как в свое время Остерман – от прихотей грудастых императриц… И все же – почему, почему, в чем ошибка?..

Ошибка? Нет, закономерность. Колонии Британской империи были «заморскими» колониями. Итогом последовательной либерализации законодательной системы и системы управления государством явилось отпадение колоний. Но структура государства как такового при этом не пострадала, фактически целостность его не нарушилась. Российская же империя (так же, как и Османский султанат) – государство, образованное последовательным непосредственным приращением все новых и новых территорий. При такой структуре либерализация неминуемо приводит к возникновению и развитию сепаратизма и затем – к распаду государства… Круг замкнулся. Романовы были обречены. Государственная структура, созданная Романовыми же, теперь выталкивала их прочь, жестоко и беспощадно. Она, эта государственная структура, требовала для своего сохранения не какой-то там «законности», а именно беззаконной воли, закономерно приводящей к власти самого сильного… Этой государственной структуре прямо противопоказаны как упорядочение престолонаследия, так и «законные» президентские выборы… А когда структура эта рушится, образуется совсем иная, уже не имперская структура; в этой структуре, пожалуй, возможна монархия типа современной реставрированной испанской. Но Романовы всей своей идеологией, всей Романовской концепцией истории не подходят, не годятся для подобной новой структуры… Кажется, это понимал Николай II (интуитивно?!). Недаром все сравнивал себя с Алексеем Михайловичем, «предреформенным» царем. После Алексея Михайловича был Петр I. Закономерными преемниками Николая II Александровича явились Ленин и Сталин. Империя приняла их. Они восстановили столь необходимый для ее сохранения закон «беззаконной воли», попранный павловским «Учреждением об…». Престол и власть снова доставались самому сильному…

Но вернемся к трагической личности Павла. «Дон Кихот», «Гамлет», «сумасшедший»… Кем же он все-таки был и почему?..

В популярной монографии Валишевского о Павле I возведена, между прочим, на Павла одна напраслина: сказано, что он не помог своему старому учителю Порошину. Но Валишевский ошибается. Порошин действительно был учителем маленького Павла, но погиб задолго до старости своей. Валишевский нечаянно спутал Семена Андреевича Порошина с одним из потомков его брата, действительно находившимся в стесненном материальном положении и издавшим, в частности, брошюру, в которой он рассказывал о том, как были найдены дневниковые записи Семена Андреевича, изданные отдельной книгой – «Семена Порошина записки» – в Санкт-Петербурге в 1844 году.

Семен Адреевич Порошин преподавал Павлу Петровичу математику и был одним из его воспитателей с сентября 1764 по декабрь 1766 года. «Замечательный русский человек», – можно без преувеличения сказать о Порошине. Умный, честный, ясный и внимательный; он искренне желал подружиться со своим воспитанником, но низкопоклонства не знал. Это был человек, наделенный спокойным чувством собственного достоинства…