Династия Романовых

Екатерина II оказывала Алексею Разумовскому знаки особого уважения и обращалась с ним скорее как с родственником, нежели как с подданным. Она выходила к нему навстречу при приезде его во дворец, сама подвигала ему кресло и провожала до дверей своего кабинета. Не имея службы, граф Разумовский уединенно жил в своих обширных владениях, окруженный воспоминаниями о родине; его стол, привычки и прислуга были по большей части малороссийские. С годами бывший фаворит стал жаловаться на здоровье и в последние месяцы 1770 года уже не вставал с постели. Он скончался в своем Аничковом дворце и был погребен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге, вместе с супругой брата, Екатериной Ивановной, и над их могилами граф Кирилл Григорьевич Разумовский воздвиг великолепный мраморный памятник в виде триумфальных ворот. Русский поэт, писатель Александр Петрович Сумароков, который служил у Алексея Разумовского адъютантом, оплакал смерть своего благодетеля в «Элегии к Степану Федоровичу Ушакову, губернатору санкт-петербургскому, на преставление графа Алек. Григ. Разумовского». Все состояние умершего графа перешло к его брату Кириллу, так как официально собственных детей он не оставил. Что же касается всевозможных домыслов и легенд о якобы рожденных ему Елизаветой Петровной сыновьях и дочерях, то их и по сей день существует великое множество.

Царские отпрыски: мнимые или настоящие?

О тайных детях Елизаветы Петровны написано немало. К примеру, секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II Георг-Адольф Вильгельм фон Гельбиг, который провел в России восемь лет, стал автором нашумевшей книги «Русские избранники со времен Петра I до Павла I» («Russische Gunstlinge»). В ней он писал, что если верить слухам, то детей у Елизаветы Петровны было двое – сын, носивший позднее фамилию Закревский, и дочь – княжна Тараканова.

Шарль-Пино Дюкло в своих «Mеmoires Secrets» добавлял, что дети от этого брака якобы воспитывались некой итальянкой по имени Джованна. Она была доверенным лицом Елизаветы и выдавала их за собственных детей. Гельбиг, также разделявший это мнение, отцом дочери Елизаветы называл вовсе не Алексея Разумовского, а другого фаворита императрицы – Ивана Ивановича Шувалова и относил ее рождение к 1753 году. Он даже утверждал, будто Шувалов навещал «свою» дочь в Италии. Как полагают иногда, мотивом к возникновению подобных сведений были намеки самозванки Таракановой на якобы имевшиеся у нее письма Шувалова.

Возможно, фон Гельбиг был первым, кто присовокупил к титулу княжны фамилию Тараканова, которую, кстати, эта загадочная особа никогда не носила. По словам саксонца, кроткая княжна тихо жила в Италии и вовсе не мечтала о престоле, а лишь страдала от отсутствия средств. Коварные русские офицеры уплатили ее долги, чтобы заманить девушку в ловушку. Бедная княжна была насильно перевезена в Россию, где скончалась в Шлиссельбургской тюрьме. Несчастный отец не посмел открыться дочери.

Если верить написанному Анри де Кастерам, жизнь загадочной принцессы была полна обманов, обид и лишений. Сначала она стала игрушкой в политических играх польского магната Радзивилла, а потом в Италии обманом была схвачена Алексеем Орловым, от которого впоследствии якобы родила ребенка, а сама погибла в каземате Петропавловской крепости во время наводнения. Очевидно, автор имел в виду сильное наводнение 10 сентября 1777 года. Тогда под напором воды рухнула часть стены Петропавловской крепости и по столице ходили слухи, что почти все заключенные утонули.

В 1859 году в московском журнале «Русская беседа» появились выдержки из писем итальянского аббата Роккатани (составлены в 1820-х годах) о пребывании в Риме в начале 1775 года «неизвестной принцессы Елизаветы», именовавшей себя дочерью российской императрицы Елизаветы Петровны и искавшей поддержки у польского посла и папской курии. В конце своего сообщения аббат, лично знакомый с этой дамой, сообщал, что она выехала в Ливорно, где стоял на якоре русский военный флот. В журнале публиковались копии донесений командующего русским флотом в Средиземноморье графа Алексея Орлова об установлении контактов с самозванкой и рапорт от 14 (25) февраля 1775 года о ее аресте. О судьбе «принцессы» составители не знали и предполагали, что она умерла в заключении.