Динка

Решив, что для этой важной дамы необходимо назвать композитора, Динка бойко перечислила все три песни, которые играла шарманка, и, остановившись на одной, громко заявила:

- "Ах, зачем эта ночь..." - песня композитора Глинки.

- Что такое? При чем тут Глинка? Это не для детей, - сказала старая дама и, обернувшись к мальчику и девочке, которые безмолвно стояли около ее кресла, повторила: - Вы видите, дети, это не для вас! Пусть старичок просто поиграет.

Динка возмутилась.

- Но я знаю и другие песни, - сказала она.

- Какие другие? Все в том же роде? Нет, уж не пой, пожалуйста!

Но дети, стоявшие за ее спиной как два истуканчика, вдруг зашевелились.

- Мы хотим, чтобы она спела! - хором сказали они.

- Но вы же слышите, что у нее все в одном роде! - взволновалась старая дама.

- Ни в каком не роде, а просто детские. Их играют на пианино для детей! сказала Динка.

- Вот как! Что же, например? - заинтересовалась старая дама.

- Много. О птичках, о кошечках и о новогоднем снеге.

- Мы хотим... - тупо и упрямо повторили истуканчики, с двух сторон налегая на кресло.

- Ну, спой о птичке, - милостиво разрешила строгая дама и, склонив голову набок, поправила букли. - Дети, прослушайте песню о птичке!

Динка приготовилась, на шарманщик, не понял и затянул "Разлуку".

- Прекрати! Прекрати сейчас же! - замахала руками старая дама и подозвала горничную.

- Барыня хочет, чтоб девочка спела одна, - пояснила та испуганному старику.

Динка фыркнула, но сдержалась и, приняв позу, громко объявила:

- "Птичка"! Песня композитора Глинки. "Отчего, певунья-птичка, так печально ты сидишь... - медленно запела она, тщательно выводя мотив. - Грустно милую головку опустила и молчишь..."

Дама милостиво закивала головой.

- Вот видите, дети, - сказала она поучительным тоном. - Сейчас мы узнаем, почему загрустила птичка.

Динка пропела еще один куплет, где птичке предлагают сахару и водицы, но она отказывается.

В рабстве, дети, сахар горек...

Что мне в клетке золотой?

Возвратите мне отраду

Жизни вольной и простой!

старательно пропела Динка.

- Ну вот, теперь нам понятно, что птичке не нравится ее клетка, - точно следуя за Динкой и переводя слова песни на поучение, объясняла дама своим истуканчикам.

Динка, давясь от смеха, с трудом дотянула последний куплет:

- "И тогда я вам в награду песню лучшую спою..." Ха-ха-ха! - неудержимо залилась она вдруг.

- Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! - прыснули за креслом истуканчики, но старая дама погрозила им пальцем, и они мгновенно смолкли.

- Ха-ха-ха! - еще громче заливалась Динка.

- Почему ты смеешься? Сейчас же объясни, почему ты смеешься? - прикрикнула на нес старая дама, и седые букли ее затряслись.

- Потому что... так полагается по нотам. - испугавшись, что ей ничего не заплатят, скромно сказала Динка. - Это для того, чтобы дети развеселялись... Там просто так и написано:

"Ха-ха-ха!" - сочиняла второпях Динка. - Это написал композитор Глинка.

- Ну, не знаю, кому это нужно... Мне, во всяком случае, ни к чему, пожала плечами старая дама. - И вообще первый раз слышу что-нибудь подобное! Странная фантазия приписывать все Глинке!

Динка вспомнила стоящего у пианино Олега.

- Почему странная? А это что? "Смейся, паяц, над разбитой любовью..." вдруг затянула она и, прервав себя на последнем слове, тоненько допела: "Разве ты человек? Ха-ха-ха-ха! Ты ведь паяц!"

Старая дама заткнула двумя пальцами уши:

- Прекрати сейчас же! Это невозможно слушать! Спой лучше о кошечках, только, пожалуйста, без того самого "ха-ха"! - морщась, добавила она.

Но Динку душил смех, и, краснея как пион, она пояснила, что петь больше не может, так как у нее болит горло.

- Болит горло? И ты ходишь по дачам заражать детей? - в ужасе вскочила старая дама. - Да у тебя, может, ангина или дифтерит, а ты здесь поешь про птичек и распространяешь миазмы! Сейчас же уходи отсюда!.. Глаша! Дайте им два пятака, и пусть сейчас же уходят! - закричала она своей горничной.

Горничная сунула Динке два пятака и поспешно выпроводила их с шарманщиком за калитку.

- С чего это она закричала-то? - спросил старик, отбирая у Динки пятаки. Осердилась на тебя, что ли?

- Нет, она просто заболела... - Динка показала на горло. - У нее тут... дифтерит!

- Ишь ты, как сразу ее схватило! - покачал головой старик и, вздохнув, добавил: - Все под богом ходим! Динка фыркнула и махнула рукой:

- Да пускай хоть умирает! Денежки дала, и ладно!.. А мы много сегодня заработали, да, дедушка? - весело добавила она и, подставив свой подол, попросила: - Высыпи мне в платье, дедушка! Я не потеряю! Я только побренчу немножко!

- Ну, не чуди, не чуди! - прикрикнул на нее старик, - Деньги но игрушка! Их с плачем добывают? Вот погоди, опосля зайдем в харчевню... штей поедим!

- Щей? С мясом? - спросила Динка и, поморщившись, вспомнила, что около харчевни всегда стоит теплый и тошнотворный запах перепрелой капусты. Особенно когда распахивается дверь... Один раз она даже задержалась у этой двери, чтобы спросить, что здесь варят, и какой-то возчик, вытирая ладонью рот, сказал: "Шти" - и добавил: "Есть пустые, есть с мясом! Это по цене!"