Динка прощается с детством

Марьяна, подперев рукой щеку, тихонько посмеивается.

- А по вещи по Арсеньевых вы не едете? - с волнением повторяет Федорка.

Ефим зачерпывает полную ложку борща и, не спеша, несет се ко рту.

- Ни, - односложно отвечает он, но Марьяна, всплеснув руками, хохочет:

- От вредный! Ну и вредный же ты, Ефим! Чого дивчинку дразнишь?

- Дядечко Ефим... - сложив руки, умоляюще шепчет Федорка.

- А вот бери ложку и хлебай борщ, тогда я тебе и скажу, чи еду, чи не еду! - смеется Ефим.

- Да едет он, едет... Вон уже и овес для Примы насыпал... К ночи там будет, а утром вещи погрузит и обратно... Только кто тут будет жить? - качает головой Марьяна.

- А Динка? - пугается Федорка.

- Ну, Динка - это уж беспременно, - говорит Ефим, подвигая к Федорке миску. - Динка да Мышка, а больше и жить тут пока некому. Вася на фронте. Леню куда-то по делам послали, а сама к мужу поехала у Самару - это город такой, на Волге стоит...

- А чего ж она поехала? - аккуратно черпая ложкой борщ, спрашивает Федорка.

- Ну, это ихнее дело... Нас оно некасаемо... Ну, а подружку завтра встречай! - поднимаясь из-за стола, говорит Ефим.

- Ой, боже мой! Чого ж она так долго не ехала? - всплескивает руками Федорка.

- А чего долго? В восьмой класс переходила, это тебе не в ляльки играть... Ученье, для его тоже время надо... - обстоятельно объясняет Ефим, сгребая с лавки приготовленную одежду. - Эй, Марьянка, живо дои корову! Я пошел за конячкой! А ты, Федорка, извиняй, бо не рано уже. Сиди, сиди! Доедай борщ! Зараз Марьяна парного молочка принесет!

- Спасибо, я побегу! Меня матка дожидает! Ой, дядечко, перекажите Динке, что я ее завтра в лесу встречать буду! - убегая, кричит Федорка.

Глава вторая

СБОРЫ НА ХУТОР

Динка сидит над своим ящиком, разметав по полу вьющиеся концы своих длинных кос.

"Уже вечер, - думает Динка. - А Ефим приедет ночью... Я ничего не успею... Надо брать только самые нужные вещи... Сначала книги..."

Динка разбирает горку книг, долго вертит каждую в руках. "Вот это возьму... вот это возьму..."

Динке всегда кажется, что за лето она перечитает множество книг. Но это только благие намерения: из кучи набранных книг она едва ли прочитывает две-три, а остальные привозит обратно даже нераскрытыми. Это повторяется каждую весну. То же происходит и теперь; ящик быстро наполняется, и Динка вынимает книги обратно, оставляя только самые необходимые. Вот, например, Чернышевского "Что делать". "Ведь это совершенно необходимо прочесть, - думает Динка. - Мне уже пятнадцать лет, а я еще не читала такой книги. Уже многие девочки в моем классе читали, а я только вожу ее в ящике на хутор и обратно. Просто безобразие какое-то..."

В Чернышевском больше всего привлекает Динку не содержание книги - о содержании она знает только понаслышке, а главное то, что книга эта "вполне взрослая". Да еще в памяти Динки свежо хранится портрет Чернышевского, висевший в пустой кухне после отъезда Лины...

Динка помнит, как по утрам бежала она в Линину кухню с тайной надеждой, что Лина вернулась. Но Лина не возвращалась, и, открыв осторожно дверь, Динка останавливалась на пороге, осиротевшая и несчастная. И вот тогда из угла, где висела раньше Линина икона, смотрел на нее Чернышевский... У него было такое благородное, тонкое лицо и что-то такое в глазах...

"Он все понимал..." - растроганно вспоминает Динка и осторожно кладет книгу на самое дно ящика. За Чернышевским следует сборник рассказов Чехова и "Белый клык" Джека Лондона, а между ними проскакивает Майн Рид и Диккенс. Все эти книги уже читаные, но любимые. Стихи Ахматовой и Блока Динка не укладывает в свой ящик: для поэтов всегда найдется место у Мышки. Особенно для Ахматовой и Блока.

- А остальных я просто положу ей, например. Северянина, а то Мышка может его не взять...

Динка проходит на цыпочках мимо спящей сестры, на минутку вглядывается в бледное, усталое лицо Мышки.

- Ей давно на воздух надо, - шепотом говорит она и, заметив в зеркале свои тугие щеки с оранжевым румянцем, недовольно дергает плечом. - Ну мало ли что... Мне тоже надо!

Развязавшись с книгами, Динка усаживается на пол и с удовольствием разворачивает сверток с гостинцами. Гостинцы надо уложить в первую очередь. Вот, например, платочек для Федорки. Динка встряхивает платок, и по белому полю разбегаются голубые букетики. Динка так и видит между ними круглое лицо Федорки и лукавые звездочки ее глаз с густыми загнутыми ресницами. Динка прижимает к лицу платочек. Ей кажется, что он уже пахнет нагретой солнцем травой и полевыми цветами... За платочком следуют еще гостинцы Федоркиной матери, братикам Федорки, сестричкам и тому новорожденному, который каждый год появляется в Федоркиной хате.

Динка любовно укладывает в ящик все эти вещицы, собранные ею в течение долгой зимы... Кроме хуторской подружки, есть у Динки еще один дорогой ей человек. Это деревенский музыкант, Яков Ильич.

Динка кладет в ящик коробочку с канифолью и видит перед собой знакомое бледное лицо музыканта, поднятый смычок и прижатую к подбородку скрипку.