Динка (с иллюстрациями Воробьева)

Динка с удовольствием слушала его мечты. Они были все те же: красные сапожки с серебряными подковками. Теперь к ним прибавлялись конфеты и пряники, расписные казанские. С этими конфетами и пряниками они будут пить чай, когда Ленька вернется. А к тому времени, может, выпустят Костю и Степана… Тогда они пойдут ходить по гостям. Сначала к Динке домой, потом к Степану… На брюках чтоб ни пылинки… бескозырка на одном ухе… ленты на плече… Матрос - человек при своем деле…

Динка слушала, Ленька мечтал, а время шло.

Глава 71 «ЗАПАД ГАСНЕТ В ДАЛИ БЛЕДНО-РОЗОВОЙ…»

Заходящее солнце освещает темные волны большой реки. Пароход «Надежда» готов к отплытию… Чуть-чуть поднимаются и опускаются около пристани его белоснежные борта, нетерпеливо роет воду серебряный нос. Редкие пассажиры, едущие в Казань, расположились на палубе; между ними мелькают веселые, загорелые лица матросов. Динка стоит на пристани, прижавшись головой к гладким деревянным перилам. Весь день отъезд Леньки казался ей еще далеким и ненастоящим, но сейчас, когда из» трубы парохода уже с пыхтением вырывается пар, сердце ее сжимается от горя. Испуганная и притихшая, она растерянно смотрит то на пробегающих мимо матросов, то на стоящего рядом Леньку.

- Макака… погляди! Вон где капитанский мостик-то… И труба тама… стараясь отвлечь ее от грустных мыслей, говорит мальчик. Но голос его постепенно затихает, и в глазах появляется тревога.

- Лень… ты сейчас уже… совсем уедешь? - беспомощно оглядываясь вокруг, спрашивает Динка.

- Я скоренько… Только туда и обратно, ты не бойся, - теряясь от ее вопроса, торопливо уверяет Ленька.

- А я… как же… пойду одна домой? - все так же растерянно спрашивает девочка.

- А ты бережком, бережком… по песочку - и домой… Ладно? А я тебе сапожки красные… с подковками, - наклоняясь к ней, расстроенно говорит Ленька.

Но Динка, не спуская с него испуганных глаз, медленно качает головой:

- Не надо… Мне ничего не надо. Лень… Капитан в белоснежном кителе быстро взбегает по сходням и, остановившись наверху, машет рукой грузчикам:

- До свиданья, ребята! Ждите через недельку-другую.

- Счастливо возвратиться! - дружно желают ему грузчики, толпясь около сходней.

Капитан бросает взгляд на стоящего у перил Леньку.

- Прощайся, прощайся! - кивает он ему головой. - Сейчас отправляемся!

- Макака… - взволнованно шепчет Ленька. - Я пойду… Я оттуда глядеть на тебя буду… Ладно?

И, не дожидаясь ответа, он бросается вслед за капитаном.

- Макака!.. Я вот где!.. - кричит он через секунду уже с палубы, налегая грудью на перила.

Динка поворачивает голову, ищет его взглядом. - Вот я! Вот я! - кричит Ленька. Матрос, проходя мимо, легонько толкает его в спину:

- Не ори… Это тебе не дома. Раньше прощаться надо… Из трубы парохода вдруг вырываются черные клубы дыма, резкий гудок оглушает пассажиров… Сходни поспешно убираются…

- Отдать концы! - командует с мостика капитан. Матросы втягивают тяжелые канаты, за кормой, вздымая пенистые брызги, бурлит винт, сбоку медленно поворачивается огромное колесо, и пароход отрывается от пристани. Динка громко всхлипывает и закрывает руками лицо.

- Макака… не плачь!.. - налегая на перила, кричит Ленька.

Но девочка горько плачет, и, по мере того как растет темная щель между пристанью и пароходом, плач ее становится все громче и жалобней…

- Макака!.. - в отчаянии мечется по палубе Ленька. - Макака! Не плачь! Слушай!

Запад гаснет в дали бледно-розовой,
Небо звезды усеяли чистые…

перегнувшись через перила, выкрикивает он высоким срывающимся голосом.

Девочка поднимает залитое слезами лицо и прислушивается. За спиной Леньки переглядываются пассажиры, добродушно посмеиваются матросы… Капитан поворачивает голову и смотрит на пристань. Горькая, залитая слезами улыбка бродит по лицу девочки.

- Полный вперед! - командует капитан.

Все быстрее и быстрее вертятся колеса, все дальше и дальше отступает пристань… Уже далеко над Волгой рвется с удаляющегося парохода звонкий мальчишеский голос… И плач на берегу затихает.

Глава 72 ДАЛЕКО ЛИ СИБИРЬ?

На другой день шел дождь. Он шел и шел вперемешку с Динкиными слезами, желтые листья прилипали к мокрой земле, сухими завитушками плавали в лужах; ветер гнул в саду деревья, и ветки их нещадно хлестали друг друга, царапая стекла окон и теряя последнюю осеннюю листву. Алина и Мышка прибегали из кухни с красными, посиневшими руками, кутались в старые платки. Никич, держась за поясницу, подкладывал в плиту дрова… Ни мамы, ни Кати не было… По хмурому виду Никича и по бледному встревоженному лицу Алины Динка чувствовала, что с Костей что-то случилось нехорошее, но спросить было некого. Мышка знала только, что мама и Катя повезли в город какие-то теплые вещи, папино пальто, меховую безрукавку и валенки… Все это они собирали спешно вчера вечером, рылись в папиных вещах, в старом, обитом жестью сундуке…