Динка (с иллюстрациями Воробьева)

- Мама! Передари мне что-нибудь другое, потому что я все время расширяюсь, у меня такая плохая зона, что один раз я даже расширилась на лавровые пироги…

Заодно Динка рассказала и про торговку на базаре. Мама слушала и смотрела на дочку такими грустными, утомленными глазами, что Динка бросилась к ней на шею с глубоким раскаянием.

- Мама, я больше никуда не уйду! Мама, ты из-за меня такая грустная, да, мама? Из-за меня?

- Нет, Диночка… Просто я думаю, как бы мне вас чаще отправлять за город? Может, хоть по воскресеньям будем ездить куда-нибудь!..

Хохолок, который теперь часто заходил к Арсеньевым, предлагал возить Динку за город на своем велосипеде, но Леня строго-настрого запретил это.

- Смотри, Андрей, не вздумай и правда брать ее, а то, если что случится, ты со мной век не рассчитаешься, - сурово предупредил он. - Жара, духота, а я как безрукий сижу, никуда не могу сестер свозить! - с отчаянием жаловался Леня своему репетитору.

- Ну-ну! Этим летом ты и безрукий и безногий, нам нельзя терять ни одного дня. Пусть ездят с Алиной.

Но поездка с Алиной была мучением для всех троих. Алина ежеминутно дергала сестер, боялась, что они потеряются, сядут не на тот поезд, и бог знает чего еще она боялась, только щеки у нее всю дорогу пылали, а испуганные голубые глаза так тревожно смотрели по сторонам, словно она вывезла своих сестер не на прогулку, а на передовые позиции под обстрел неприятеля. О поездке на Днепр не могло быть и речи; куда-нибудь в лес они тоже не попадали. Приехав на ближайшую станцию, Алина добиралась с сестрами до какой-нибудь рощи или до опушки леса и, разостлав на траве плед, усаживалась с книжкой, ежеминутно командуя:

- Дина, не бегай далеко! Дина, не заглядывай за чужой забор, это неприлично!

Мышка, жалея старшую сестру, ходила как тень за Динкой, и, промучившись до обеда, все трое с удовольствием возвращались домой. В конце концов они начали устраивать эти поездки не для себя, а только для мамы, чтобы она не беспокоилась.

- Мы так хорошо надышались, - хитрили все трое, возвращаясь.

Потом уже они окончательно отказались от всяких поездок, считая самой дальней своей прогулкой Ботанический сад.

Однажды вечером, когда Марина грустно наигрывала что-то на пианино, Мышка, прижавшись к ее плечу, тихо спросила:

- Мамочка… А что, если послать дяде Леке емшан?

- Нет, зачем же… Если он не едет и не пишет, значит, ему нельзя, а мы будем срывать его с места емшаном! - отвечала Марина.

Вася, сидя, как всегда, в своем кресле, прислушался.

- А что это такое - емшан, если не секрет? - с любопытством спросил он.

.. Степной травы пучок сухой,
Он и сухой благоухает
И разом степи надо мной
Все обаянье воскрешает…

с улыбкой продекламировала Марина.

- Мама, я расскажу Васе! Можно, я расскажу? - выскочила Динка и, не дожидаясь разрешения, начала сбивчиво рассказывать своими словами вперемежку с рифмованными строчками:

Когда в степях за станом стан
Бродили орды кочевые,
Был хан Отрок и хан Сырчан
Два брата, батырй лихие…

И вот один раз, когда они пировали, - с жаром рассказывала Динка, - когда у них «велик полон был взят из Руси», на них вдруг, как буря, налетел русский князь Мономах и разбил их наголову! И вот тогда

Сырчан в донских залег мелях,
Отрок о горах Кавказских скрылся!
…И шли года…
Гулял в степях
Лишь буйный ветер на просторе!
Но вот скончался Мономах…

И плачет по нем Русь, а хан Сырчан зовет певца

и к брату шлет его с наказом!
Он там богат, он царь тех стран,
Владыка надо всем Кавказом!

Но ты скажи ему, чтоб бросил все, что умер враг,
пусть он идет к себе на родину, в благоухающие степи!