Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее

Казалось бы, не велика ценность: лягушка и лягушка, но для Несова эта кость стала поворотным событием в жизни.

«Он понял, что не то ищет. Раз сохраняются мелкие, незаметные и очень хрупкие кости амфибий, значит, фауна должна быть гораздо богаче черепах и динозавров, и искать ее надо по-другому: надо просеивать и промывать породу, а не собирать крупняк с поверхности», – рассказывает Данилов.

Ночью Несов не спал и второпях в темноте просеивал песок почвенным ситом. Он набрал мешок концентрата, привез в Ленинград, за зиму перебрал. В концентрате оказались обильные мелкие остатки рыб, амфибий, ящериц и один зуб маммалиаформа. Фауна поразительно напоминала находки из позднего мела США, описанные Ричардом Эстесом[92].

Эстес был одним из немногих чернокожих палеонтологов и занимался всеми немаммальными меловыми позвоночными Северной Америки. Подавляющее большинство его образцов – меньше сантиметра в длину. Их добыли с помощью масштабной промывки породы.

Методику промывки стали массово применять в США в 1950–1960-х годах для поиска зубов маммалиаформ. Коллекции немедленно выросли как на дрожжах, а прежде единичные зубы стали исчисляться сотнями. Методика промывки буквально перевернула палеонтологию, как открытие бактерий изменило биологию: оказалось, континентальные отложения изобилуют мелкими остатками, которые вполне поддаются анализу и интерпретации.

До этого континентальный мезозой ограничивался крупными динозаврами. Промывка позволила открыть их мелких соседей. Стало очевидным, что динозавры составляли лишь часть наземных экосистем, причем не самую разнообразную и даже не самую многочисленную.

Обширную промывку выполнили на меловых отложениях Вайоминга. Зубы маммалиаформ взялся изучать палеонтолог Уильям Клеменс, а Эстесу досталось все остальное: пресноводные акулы, скаты, осетры, амфибии, ящерицы, птерозавры. Монография Эстеса об этих остатках стала настольной книгой Несова. «Она была его библией», – говорит Аверьянов.

В книге, кроме описания костного материала, говорилось, как правильно промывать и просеивать породу.

Летом следующего, 1978 года Несов с двумя студентами и книгой Эстеса в рюкзаке вернулся в Кызылкумы. Метод работы изменился. Несов со студентами вместо сбора больших остатков буквально ползал на карачках и сантиметр за сантиметром осматривал поверхность песка, а в самых богатых местонахождениях просеивал породу ситами.

Удача не изменила ему: из второй поездки Несов привез челюсть мелового маммалиаформа, позже описанного как даулестес (Daulestes kulbeckensis). «Это одно из самых мелких млекопитающих в истории. Как он разглядел эту челюсть, не понимаю. Ирония заключается в том, что место находки – самое бедное на млекопитающих во всей Средней Азии», – говорит Аверьянов.

Вслед за своим кумиром Эстесом Несов решил заняться всеми группами позвоночных. По своим сборам он принялся в промышленных масштабах описывать рыб, птерозавров, ящериц и особенно маммалиаформ, которыми интересовался сильнее всего.

Каждый отпуск, едва закончив занятия в университете, он ехал «просеивать Азию». Скоро добытые им коллекции стали одними из богатейших для всего мелового периода Восточного полушария.

До Ташкента Несов ехал на поезде, дальше в пустыню добирался на попутках, автобусах. Пешком продвигался к Фергане, иногда изгибал маршрут в сторону урочища Джаракудук. За собой по пустыне тащил тележку с рюкзаками, мешками и большими алюминиевыми бидонами из-под молока, куда засыпал концентрат.

В экспедиции ездил за свой счет. В пустыне жил полтора-два месяца, пока не приходило время возвращаться в университет, вышагивал сотни километров, методично обследуя местность. Времени было мало, планов много, экспедиции получались короткими и интенсивными.

За несколько лет он открыл сотни местонахождений. Мимо многих можно пройти и ничего не заметить. Несов замечал все. «Просто фантастический поисковик», – удивляется Аверьянов.

С годами методика шлифовалась. Местонахождение вначале «проползали на коленях», потом просеивали породу.

Походная одежда – белоснежные рубашки, белая шапка с задником или полотенцем, чтобы не сгорела шея, штаны с кожаными наколенниками, чтобы не дырявились от ползанья по песку. Палатки Несов не брал, ночевал в спальном мешке под открытым небом, а во время ураганов забирался в специальную полиэтиленовую трубу, чтобы летящий песок не мешал спать.

Условия были крайне суровыми, но Несов их не облегчал, а напротив, старался усложнить. Он полагал, что ничего не дается даром, достичь хорошего результата можно только большими усилиями. Подчас он искусственно создавал сложности для себя и студентов, чтобы результат доставил больше удовольствия.