Дионис и прадионисийство

Ферекиду приписывали изъяснение Дионисова божества как «текущего из Зевсова лона в Нису» (ek Dios es Nysan rheonta), т. е. в земную растительность [233]. Дионис в этом смысле «Нисейский бог» по преимуществу, что слышалось грекам уже в звуке его имени, как бы говорившего им: «сын отчий, небесная влага»[234]. Небесная влага живительного и изначала оплодотворившего Землю дождя и влага вина, веселящего сердце человека, есть, в своем религиозно-метафизическом принципе, вода живая, амброзия, amrta индусов. «Жертвы приносятся Дионису-Одождителю (Hyes), когда одождяет бог землю» [235]. Эпитет Hyes истолковывается то как «сын» (hyios) по созвучию, то правильно — как «одождитель», но с домыслом: «ибо амброзией одождил его Зевс» [236]. В месяце Ленеоне справлялся Дионису праздник, именовавшийся «Амброзия» [237].

Примечательно, однако, в круге этих представлений то, что влажная и амброзийная сила исходит от Диониса именно в его качестве Зевсова сына, ибо в сущности принадлежит самому Зевсу, он же и сам «Одождитель» (Hyes, Ombrios, Pluvius) изначала. Раньше Диониса не было ей лица, кроме Зевса: «из Зевса Дионис течет в Нису». Но тут возникало для мифотворческой мысли затруднение. Дионис явно возникал из Земли, и таковым узнали и возвестили его менады. Он приходил из подземного царства и, пострадав на земле, уходил сам и уводил своих в обитель мертвых. Не родился ли он от Земли, восприявшей Зевсову влагу? Но тогда он не был бы «единосущным отцу» одождителем, нисходящею с неба водою живой. И все же нельзя было уразуметь его вне связи с матерью-Землею. В гимне, приводимом Диодором (III, 66), перечисляются места рождения Дионисова: Дракан, Икар, Наксос, берега Алфея, Фивы (можно было бы прибавить, по другим источникам, еще Элевтеры, Теос, Андрос, дол Сангария и различные Нисы) — «но», продолжает певец, «все эти росказни лгут: из своего лона родил тебя (se сГ etikte) отец богов и людей». Дионис провозглашается «двуматерним» (dimetör), «дважды рожденным» (dissotokos) — не в смысле своего второго рождения в мир от Семелы (о Персефоне знали только орфики), но в смысле «двойного выхода из дверей» (как толковали его культовое имя Dithyrambus), отдельно из чрева земной матери и отдельно из лядвеи (meros) небесного отца.

Имея искони возле себя женское божество, Дионис, — поскольку он мог быть мыслим как новорожденный младенец, а это было древнейшим представлением женского оргиазма, — искони имел и темную мать, Землю и Ночь, служительницами которой были менады. Эллины приняли его как сына отчего, развив идею сыновства из прадионисийского почитания оргиастического Зевса. Утверждение двойного рождения Дионисова, как и ряд других проявлений диады в существе Диониса, во всем мыслимого двуликим и двуприродным, есть как бы шов, указывающий на образование новой религии из сложения двух частей противоборствующих: женской религии всеобъемлющего темного женского божества и мужской — прадионисийского Зевса, сближенных общими чертами оргиазма, человеческих и, в частности, детоубийственных жертв и представлением о жертве как о ритуальном богоубийстве, — мы бы сказали: изначальным присутствием принципа диады в каждой из обеих религий, отдельно взятой, ибо нет оргиазма без полярности религиозного переживания, без антиномизма религиозных представлений.

Дионису нетрудно было прослыть двуматерним и дважды рожденным, потому что он был вообще двойственным или, точнее, двойным [238], — подземным и надземным, младенцем и ярым быком, преследуемым и преследователем, жертвой и жрецом. Двуликость его божественного существа обусловливает двойственность его культа, удвоенность его образа в местных преданиях и служениях; неслучайно, например, находим мы двойные идолы и маски бога в стольких местах [239]. Характерно для Диониса вовсе не рождение, а по отношению к матери извечное пребывание рядом с ней и противоположение ей, как начала мужского и светлоогненного началу женскому и темному [240], так что рождение есть только один из образов взаимной связи обеих полярных сил [241]; по отношению же к отцу — исконное с ним тожество и изначальное в нем бытие, так что рождение из лядвеи есть лишь новое богоявление. Дионис скорее «огнерожденный» (pyrogenes), нежели «от Семелы рожденный»; но он и тот, и другой, как поет Овидий (Met. IV, 11):

Вакхом тебя, и Лиэем, и Бромием, бог, именуют;
Огнерожденным зовут, двуматерним, дважды рожденным.
Ты же — Нисей, Фионей, чьих кудрей не касалось железо;
Ты ж и Леней, насадитель хмельной лозы самородной [242],
Ты же Иакх, и Эван, и отец Элелей, и Никтелий.
Но не исчислить имен, какими эллинов роды, Либер, тебя величают...