Дип

А затем в аллее появилась тень Педро. Он деловито обобрал убитого и исчез со сцены.

Но благодаря этим двум ночным теням вся картина существенно изменилась.

Где же в это время был убийца? Почему он не бежал? Учитывая последующие события, он, несомненно, находился где-то вблизи, в тени. Он видел Тэлли и видел Педро. Он мог не знать Педро и мог его не узнать. Но он определенно знал Тэлли и узнал ее. С другой стороны, Педро, занятый своим делом, не видел убийцу. А как Тэлли? Заметила ли она его? Узнала ли? Не исключено. А если это так, то ужас, который она испытала перед тем, как была убита, и само это убийство вполне объяснимы.

Затем ночные тени исчезли. На сцену выходит убийца и… переносит убитого в дом. Почему? Зачем?

Разумеется, это мог сделать только убийца, и только он. Но зачем?

А что, если на минутку представить себя на его месте? И если цель убийства — деньги и… документы? Да… При подобных обстоятельствах я прежде всего подумал бы о факторе времени. Мне понадобилось бы время для розысков в доме. Поэтому вначале надо было бы убрать убитого, который каждую минуту мог привлечь в дом непрошеных соседей и полицию. Для этого не обязательно было бы тащить его обратно в дом, но… здесь нельзя также исключить намерение убийцы запутать полицейское следствие, что, как известно, ему удалось.

Так или иначе, но это факт, что убийца перетащил убитого Беннета обратно в дом и поднял его на лифте наверх, в его кабинет. Затем он приступил к поискам того, что его интересовало, но его старания оказались напрасными.

Одна деталь ввела полицию в полное заблуждение. Беннет потерял много крови после ранения, и следы ее остались не только на ковре и на полу, но и па двери, за которую он хватался. Кто же мог подумать, что после выстрела Беннет выходил из комнаты или даже из дома и потом вернулся обратно? Любой бы решил, что это нереально. И тем не менее это был факт… Только вернулся он не сам.

И странное сочетание. Простое, тупое убийство, ребяческие орудия убийства и хитрейшие заметания следов!

Все эти мысли вихрем проносились у меня в голове, и, когда я вновь почувствовал, что приближаюсь к чему-то важному, к какому-то ключевому выводу, резкий звук отброшенной пустой бутылки в соседней комнате вернул меня к действительности, которую я, впрочем, и так ни на минуту не забывал.

На этот раз Ленни принялся ругаться слишком громко для трезвого человека.

Моя голова была повернута так, что я мог видеть, как он несколько раз, пошатываясь, прошелся по комнате и вдруг показался в проеме двери.

— Трижды проклятый клуб совиных рыцарей, — слегка запинаясь, проговорил он, — банда бродяг и воров… Я еще доберусь…

У меня мелькнула мысль, что все кончено.

Однако Собел только толкнул дверь в спальню и вернулся обратно к буфету за новой бутылкой.

Да, его проклятия были любопытны и забавны. Подвальный клуб «Рыцарей совы» существовал много лет тому назад, но отзвуки того периода никогда, казалось, не заглохнут. Никто не мог выбросить его из головы. Он доминировал в жизни тех, кто в нем когда-либо участвовал.

Ностальгия? Сентиментальность? Окружение?

Это было похоже на то, о чем я говорил Эллен… Все было связано с клубом…

И вдруг истина взорвалась у меня в голове, как бомба… Я почувствовал, что это именно то, к чему я приближался во сне, а затем несколько раз и наяву. Эта бомба как бы увеличивалась в своих размерах, поражая и ошеломляя меня своей четкостью, ясностью, связанностью всех своих составных частей.

Поразительно! И может быть, кое-что еще следовало бы проверить? Но нет. Кажется, все концы нитей точно сходятся друг с другом. Правда, есть еще детали… И очень существенные детали. Но… посмотрим.

Боль почти утихла. Я почувствовал новый и немалый прилив сил и энергии.

Дыхание парня на кровати стало уже глубоким и ровным. Пора было действовать.

Как можно спокойнее и тише я принялся за веревки. Максимально ослабив напряжение своих рук, чтобы никакая мускульная активность не увеличивала их объем, я начал сложную операцию по растягиванию и развязыванию узлов.

Дважды парень на кровати поворачивался, бормоча что-то в полусне, а затем вновь засыпал. И всякий раз я прерывал свои действия и выжидал, пока он вновь не погрузится в достаточно глубокий сон, чтобы не слышать производимый мной легкий шум.

Спустя некоторое время мне удалось наконец освободить одну руку, слегка содрав с нее кожу, а остальное было уже совсем легким делом. Я освободил другую руку и развязал ноги.

Затем я еще некоторое время лежал, сгибая и разгибая руки и ноги, и убеждался в том, что силы мои быстро восстанавливаются.

Медленно и тихо поднявшись на ноги, я потянулся, расправился и ощутил в себе достаточно сил, чтобы немедленно приступить к действиям.

Прежде всего я проделал со спящим парнем все, что следовало, и через минуту-две он уже лежал без сознания, с кляпом во рту и тяжело дыша через нос. Одной из веревок, которой я был связан, я скрутил ему руки на спине и одновременно ноги, согнутые в коленях так, что никакой возможности освободиться от пут самостоятельно у него не было.