Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов: союз государственной службы и поэтической музы

Блудов придавал вопросу о народном образовании важное значение, считая его самым значимым для России, государственным делом. По свидетельству его дочери Антонины Дмитриевны Блудовой (1813–1891), отец неоднократно обсуждал проблемы народного образования на заседаниях Государственного совета[203]. Его волновал вопрос: «Кому должно быть вверено первоначальное обучение народа?»[204]. С него Блудов начинает «Записку о первоначальном обучении народа». Для самого автора ответ был очевиден: по праву оно может быть вверено духовенству. Рассуждая об эффективности народного образования, Блудов обращал внимание на психологические факторы. Он писал, что у народа существовало «особенное воззрение на грамотность. Грамота для народа есть дело, в некоторой степени священное: она есть дверь, отверзаемая к уразумению божественного писания. Книжная мудрость»[205].

Блудов тонко отметил, что крестьяне и купцы охотнее отдают детей на обучение к священнику, которое находится намного ближе[206], а не в казенное училище. В любых селах и городах в доме священника можно найти маленькие школы грамотности. Каждый крестьянин был готов платить пять рублей в год за обучение своего сына у священника или дьякона. Немного дешевле стоило обучение у дьячка. Когда совсем не было средств, то обращались к «отставному солдату или своему брату крестьянину»[207]. Данное свидетельство Блудова тем интереснее, что он, являясь крупным помещиком, владельцем имений в нескольких губерниях (Смоленской, Вологодской, Самарской, Казанской) знал психологию крестьян не понаслышке.

Блудов поставил вопрос перед Государственным советом о мерах, которые необходимо предпринять, чтобы к сельскому учителю в казенном заведении пошел учиться простой народ. Для этого предстояло подготовить самого учителя, отвечающего необходимым требованиям. Предстояло пройти «основательную подготовку», получить знания, которыми он потом будет делиться с воспитанниками. Масштабная постановка Блудовым государственной задачи о развитии народного образования в условиях крепостничества требовала нахождения социальных источников для образования учителей. У Блудова речь шла о тех же крепостных крестьянах, из которых набирались учителя. Но понимание им узости социальной базы и специфики менталитета крепостных крестьян привела Блудова к мысли о необходимости одновременного следования «путем принуждения и соблазна»[208].

Привлекательность звания сельского учителя виделась Блудову в том, что это своеобразная «дверь для выхода из податного состояния», избавление от рекрутства и телесных наказаний[209]. Вместе с тем, он предлагал оговорить условия «освобождения», ограничив его определенными условиями. Крестьянин должен проработать в звании учителя несколько лет, и только после этого его могли наградить «чином или званием почетного гражданина»[210]. Таким образом, запускался в действие социальный «лифт» по преодолению сословных рамок. Но здесь же, по мнению Блудова, подстерегали сложности в реализации намеченного пути реформирования народного образования. Он понимал, что народ любить учителя не будет, так как «выходцы из низшей среды всегда испытывают недоброжелательство своей прежней братьи»[211]. Крестьянин-учитель тянется к своим, которые его уже не принимают. «Действительное положение учителя никогда не будет соответствовать его мечтаниям»[212].

Блудов подметил психологические особенности отношения народа к учению и учителю: «Народ сам признает духовенство законным своим учителем»[213], тогда как казенное учение воспринимается народом больше как житейское[214].

Блудов не считал, что помещик в состоянии сыграть роль народного учителя в требуемом для страны масштабе. Он отмечал, что иногда помещики выступают в роли учителей. Обычно речь шла о занятиях помещиков лишь «с несколькими крестьянскими ребятишками». Мотивация деятельности – «от скуки» – не позволяла строить на них государственный расчет.

Перечисляя социальные типы учителей, помимо помещиков Блудов выделил сельских писарей (подьячих) и выгнанных приказных и отставных солдат. Последних он характеризовал крайне негативно, поскольку видел в них соединение пороков «лихоимца-чиновника с пороками развратного крестьянина»[215].

Будучи человеком государственным, Блудов подчеркивал, что народ един, и тот, «кто владеет образованием – владеет народной мыслью». В этом русле консервативная реформаторская мысль искала возможности укрепления российской государственности. Основные опасения вызывала угроза падения нравственности и необратимость печальных последствий. Блудов предупреждал, что, если в народе происходит «нравственное разложение, тогда ничто не удержит государство от гибели»[216].