Дипломат

– Очень холодно, – ответил Мак-Грегор. Вытерев шею и грудь, он выпрямился и, не снимая с плеч полотенца, повернулся к ним. Губы Кэтрин были не накрашены, лицо разрумянилось от холодного утреннего воздуха. Эссекс, хотя и небритый, тоже выглядел свежим и бодрым. Он был не в бриджах, а в вельветовых брюках и желтых ботинках.

– Посмотрите, – сказала Кэтрин. – Мне почистили башмаки.

Мак-Грегор размахивал руками, чтобы согреться, и она заметила у него на груди темный широкий рубец от затянувшейся глубокой раны.

– От чего это у вас? – спросила она.

Он прикрыл рубец руками. – Ожог.

– Как это случилось?

– Грузовик загорелся, – сказал он и ушел в дом.

Мак-Грегор оделся, расчесал волосы и пощупал щетину на подбородке. Он решил, что пусть уж лучше растет борода, чем мучиться с бритьем. Потом он снова вышел во двор, и они втроем уселись на подножку форда, предпочитая завтракать, закутавшись в пальто и одеяла, чем дышать спертым воздухом караван-сарая.

Аладин приготовил на завтрак сосиски, и по мере того как другие постояльцы выходили во двор и останавливались погреться у костра, англичане все сильнее чувствовали, что этим людям их завтрак кажется верхом роскоши. Сами они ели маленькие плоские хлебцы, сушеный инжир и чернослив. Зрители, не стесняясь, вслух обсуждали еду чужеземцев, и один из них попросил у Аладина пустые жестянки из-под консервов. Аладин, с подобающей ему важностью, заявил, что его не интересует судьба жестянок – пусть берет кто хочет.

– Если бы у меня была тысяча таких банок, – сказал один купец, – я стал бы миллионером. Может, продадите несколько?

– Нет, – отрезал Аладин.

– Спроси своих господ, – сказал купец. – Это им решать.

– Сам проси, – ответил Аладин.

– Они говорят по-нашему?

– Лучше тебя.

– Простите меня, – сказал купец, обращаясь к Эссексу, Мак-Грегору и Кэтрин. – Я не знал, что вы меня понимаете. Не угодно ли вам купить хороший ширазский ковер или тавризское серебро? Еще могу предложить шелка и бумажные ткани из Алеппо.

– Мы весьма признательны, – ответил Мак-Грегор, – но нам ничего не нужно.

– У меня есть все, что вы могли бы пожелать, – настаивал купец. – Я хотел бы купить у вашего слуги банки со съестным, инструмент, которым их открывают, и кое-что из утвари.

– Все это нам самим нужно, – сказал Мак-Грегор.

С терпеливой настойчивостью человека преуспевающего и сытого купец продолжал учтиво предлагать свои товары, пока не убедился, что все его попытки заключить сделку тщетны. Тогда он привлек к беседе другого купца, постарше, и тот сказал, что всегда восхищался умением англичан торговать. – Благодаря честности одного англичанина, – заявил он, – Иран занял первое место в мире по торговле моим товаром.

– Вот как? – сказал Мак-Грегор. – Позволь узнать, чем ты торгуешь?

– Я торгую опиумом высшего качества, – ответил стаик. – У меня товар свежий, чистый, неподмешанный, проверенный и полновесный. Этим совершенством нашего товара мы обязаны мудрому и благородному англичанину, который приехал в Исфахан много-много лет тому назад и объяснил нам, что чистота и доброкачественность нашего товара обеспечат нам постоянный спрос на него. С того дня мы торгуем только неподмешанным опиумом. И ныне это лучшее в мире зелье как для мужчин, так и для женщин и детей. Оно превосходно для постоянного потребления и не вызывает неприятных последствий, которыми обычно сопровождается курение слишком маслянистого восточного опиума. Мы так признательны этому великому англичанину за то, что он внес честность в торговлю опиумом, что я прошу позволения преподнести каждому из вас по серебряному ящичку с моим товаром – с чудеснейшими черными жемчужинами непрерывного наслаждения.

– Спешу заверить тебя, что я недостоин такого подарка, – сказал Мак-Грегор.

– Напротив, – возразил купец. – Мой подарок недостоин твоих славных предков.

Мак-Грегор отверг три серебряных ящичка и сообщил заинтригованным Кэтрин и Эссексу, что за такое внимание они должны благодарить своего славного предка, который подвел под производство опиума в Исфахане столь солидную моральную базу.

– В жизни не слыхал ничего смешнее, – сказал Эссекс.

Кэтрин, еще живо помнившая одурманенного опиумом офицера, не находила тут ничего смешного.

– Если этот старик из Исфахана, чего ради он сюда приехал? – спросил Эссекс.

– Я только сейчас понял, что в этой деревне изготовляют опиум, – ответил Мак-Грегор. – Чувствуете запах гнилых яблок?

– Да.

– Так пахнет опиум в жидком виде. Этот купец, вероятно, скупает здесь сырье.

– Дайте ему две-три банки, и мы возьмем его ящички, – сказал Эссекс.

– Нет. – Кэтрин отрицательно покачала головой.

– Дорогая Кэти, не ломайтесь.

– Какая гадость! – сказала она.

– О, господи! Вас смущает этот англичанин? – Сам Эссекс был в восторге от своего соотечественника.

– Страшно подумать, что он сделал, – сказала она. – Мы иногда бываем просто чудовищами.