Дипломат

– Нелепость какая-то. Эссекс сказал, что он даст мне знать, когда я ему понадоблюсь, но, видимо, все отлично обходятся без меня. С тех пор как я вернулся, я решительно ничего не делаю. И никого не видел, кроме Роуленда Смита, и того только один раз, когда принес ему свой доклад.

– А что он сказал?

– Сказал, чтобы я оставался в распоряжении Эссекса, но он явно забыл, кто я такой и куда ездил. Очень удивился, когда я вручил ему свой доклад. Вы читали его?

– Я читал экземпляр, который вы послали Гарольду.

– Теперь он уже ни к чему, раз установилось другое мнение.

Асквит подошел к окну и уселся на узкий подоконник, упершись спиной в один косяк, а ногами в другой: – Ни к чему, по-вашему?

– Не знаю. – Впервые после приезда в Лондон Мак-Грегор чувствовал себя свободно.

Асквит усмехнулся и подергал себя за усы. – А я-то думал, что вы разразитесь пламенной речью в защиту Азербайджана.

– В первый день после возвращения я, может быть, так бы и сделал.

– Куда же девался весь ваш пыл, Мак-Грегор? – Асквит спустил ноги с подоконника. – Жаль, жаль. Столько прекрасных горячих слов, столько возмущения и гнева! Вы написали героический доклад, Мак-Грегор. Никто, правда, не обратит на него внимания, но я обратил.

– Итого нас двое, – сказал Мак-Грегор. – И мы правы, а все остальные неправы. Откуда они всё знают? Почему они так уверены в себе?

– Кто?

– Все. Эссекс, члены кабинета, ООН, пресса и все, кто верит тому, что пишут в газетах. Но устроил все это Эссекс. Он очень ловко подсовывает свою версию о событиях в Азербайджане, а сам не говорит ни слова. – Мак-Грегор вдруг спохватился. – Напрасно я так говорю с вами об Эссексе, ведь вы теперь с ним работаете. – Он сказал это с такой горечью, что Асквит засмеялся.

– Вы оберегаете мою растленную совесть? – спросил он.

– Нет, но…

– Уж как-нибудь я сам управлюсь со своей совестью, – сказал Асквит. – Можете говорить мне все, что угодно, об Эссексе, о вашей работе, о себе при условии, что вы согласны сказать это Эссексу в лицо. А что касается меня лично, то у меня нет ни совести, ни морали. Мне пришлось выбросить их, а заодно и многое другое, когда я взялся за это ремесло. Валяйте! Можете не говорить мне, что вы не согласны с выводами Эссекса относительно Азербайджана: я прочел ваш доклад. Но вы твердо убеждены, что это восстание заслуживает вашего сочувствия? Да или нет?

– Во всяком случае, теперь там лучше, чем было раньше, – ответил Мак-Грегор.

– Этого мало. Готовы ли вы отстаивать свою точку зрения против любой другой? Готовы ли вы принять это движение целиком и полностью?

– Думаю, что да. Кое с чем я не согласен, но в общем считаю его правильным. То же и с вопросом о независимости курдов. Но я просто не понимаю поведения Эссекса. Почему он молчит? Что он затеял?

– Не вините зря Эссекса, – сказал Асквит. – Ничего он не затевал. Он просто добивается, чтобы вопрос был поставлен в Совете безопасности.

– Я думал, что это решено.

– Ничего подобного.

– Так что же происходит? – воскликнул Мак-Грегор.

– Иран потребовал включения вопроса в повестку дня, но пока что это привело только к тому, что обе стороны направляют ноты в Совет безопасности. Русские указывают на то, что вопрос об Иранском Азербайджане не подлежит обсуждению в Совете безопасности, поскольку переговоры между Россией и Ираном продолжаются. Иранцы говорят, что он подлежит обсуждению, ибо переговоры прерваны. На это русские отвечают, что они согласны продолжать переговоры непосредственно с Ираном. Сегодня Иран, наверно, ответит новой нотой, и так далее.

– Чего именно Иран требует от Совета безопасности?

– Включения вопроса об Азербайджане в повестку дня и рекомендации, чтобы Россия прекратила всякую моральную и материальную помощь повстанцам.

– Но как будто новое иранское правительство хочет продолжать переговоры с Россией, – сказал Мак-Грегор. – Вы не думаете, что тем самым вопрос окажется вне компетенции Совета безопасности?

– Ну, нет! Иранское правительство может делать, что хочет, но мы-то уж позаботимся о том, чтобы вопрос был включен в повестку дня. Этого и добивается Гарольд своими фокусами. Ему нужно, чтобы вопрос об Азербайджане был признан подлежащим обсуждению в Совете безопасности. Он шаг за шагом подготовляет общественное мнение при помощи газет и требует защиты малых стран, взывая к пресловутой совести мира, о которой мы вспоминаем каждый раз, когда нам это выгодно. Гарольд сделает все, чтобы Совет безопасности не вычеркнул этот пункт из повестки. Потом он сам изложит дело и получит такую единодушную поддержку, что решение азербайджанского вопроса будет целиком зависеть от него. Личное свидетельство Гарольда о событиях в Азербайджане никто не сможет опровергнуть. Я работаю, как негр, чтобы сделать его доводы неопровержимыми.

– Разве русские не могут опровергнуть его?

– Нет, не могут, потому что они сами предложили Эссексу во всем убедиться лично. Тут уж никто ничего не может возразить. – Асквит не сказал, «кроме вас, Мак-Грегор»: он знал, что говорить это излишне.