Дипломатия Франклина Рузвельта

Рузвельт пытался - и не без успеха - перенести на внешнюю арену тактику, которая так хорошо срабатывала у него на внутренней арене, где он удачно противопоставлял одних своих помощников другим и вовлекал их во внутренние распри, становясь верховным арбитром. В своей союзнической стратегии Рузвельт также хотел найти поле соперничества для Черчилля и Сталина и, пользуясь доверием обоих, заставить их противостоять друг другу, ожидая американской помощи и арбитража. В некоторых ситуациях ему это удавалось. К примеру, Рузвельт сумел создать у Сталина впечатление, что он стремится поддержать идею скорейшего открытия "второго фронта", а Черчилль стоит у него на пути. При этом Черчилль знал, что Рузвельт без особого труда согласился с ним и видел в нем единомышленника. Примеры можно было бы умножить. В Азии, скажем, Рузвельт хотел опереться

на Китай как на противовес (прежде всего) Советскому Союзу и (частично) Англии.

Но эта тактика имела слабости. Рузвельту не удалось вызвать соперничества за свое благоволение у французов, и он капитально антагонизировал де Голля. Советское руководство в конечном счете вынуждено было обратиться к собственным ресурсам, видя политиканство Рузвельта. Возможно, Рузвельт сумел выиграть войну максимально экономичным путем, но те, кто заплатили наибольшую цену, не забыли этого. Во внутренних делах тактика Рузвельта тоже иногда не давала нужного результата. Так, к периоду решающих межсоюзнических выяснений отношений официальный глава американской дипломатии - К. Хэлл пришел к заключению, что его "оттирают" от участия в важнейших делах, и подал в отставку. А именно в это время (декабрь 1944 года) он был нужнее всего президенту. Рузвельт попросил Хэлла остаться на посту до 20 января и занялся поисками нового главы внешнеполитического ведомства. Его выбор пал на Э. Стеттиниуса, никогда ничем не отличавшегося в сфере дипломатии. Было ясно, что выбирая менеджера, чиновника, организатора, Рузвельт старается оставить за собой функции ведущего стратега. Когда Стеттиниус представил список своих заместителей - Дж. Грю, Дж. Данн, Н. Рокфеллер и А. Маклейш - Рузвельт отметил, что в дипломатию входит консервативная волна, только Маклейша можно было считать либералом. Нет сомнений, что Рузвельт мирился с "правыми" как с исполнителями. Он не знал, что скоро они могут встать у контрольных рычагов.

На пресс-конференции в декабре 1944 года Рузвельта спросили (видимо, под влиянием его новых назначений), в каком политическом направлении он дрейфует - вправо или влево. Рузвельт сказал, что ответ был дан еще одиннадцать с половиной лет назад. Его цель - занять позицию несколько левее центра. Корреспондент попросил президента уточнить, как это согласуется с шестью назначениями явно "правых" в государственном департаменте. Рузвельт: "Я могу назвать себя стоящим немного левее центра. Я принял много людей в администрацию - о, я знаю, что некоторые из них крайне правые и крайне левые, да и разные есть - много людей в администрации, и я не могу поручиться за всех".

Рузвельт твердо надеялся на то, что важнейший фактор - позиция президента. Это было так, пока ее занимал Рузвельт.

В декабре 1943 года Рузвельт в Каире задавал генералу Стилуэлу вопрос: "Как долго продержится Чан Кайши у власти?" В ответ Стилуэл не мог дать президенту никаких доказательств политической крепости чанкайшистского режима.

В 1944 году Рузвельт испытал много сомнений в отношении надежности "китайской карты". Еще совсем недавно в Каире он обещал генералиссимусу полную поддержку. В отличие от скептически настроенного Черчилля он верил в создание мощного централизованного китайского государства, идущего под руководством Запада по капиталистическому пути развития. Президент требовал от своих дипломатов и военных, чтобы они обращались с Чан Кайши как с руководителем великой державы, одной из "четырех великих". Американским военным, видевшим слабости Чунцина так же ясно, как Черчилль, такое отношение давалось с трудом. Но на горизонте пока не возникало более надежной политической фигуры, готовой на тесный союз с американцами. И после некоторых колебаний Рузвельт в 1944 году вновь взялся за поддержку Чан Кайши. Он прилагал большие усилия для регулярных поставок националистическому Китаю оружия и снаряжения. По бирманской дороге доставлялись грузы, которые должны были укрепить мощь китайского союзника. Но по мере того как проходил этот решающий военный год, становилось очевидным, насколько слаб Чан Кайши, насколько недееспособна его армия. Именно тогда (июнь 1944 года) журналист и будущий историк Т. Уайт писал, что режим гоминдана "заключает в себе худшие черты Таммани-холла и испанской инквизиции".