Дипломатия греха

      -По мне, так нет. Но мне ж они про свои дела не докладывал... Я Наташу накормила, напоила, сказки ей почитала, а Тани все нет... А наутро пришли, сообщили... И девочку забрали... Как она?

      -Не знает о смерти родителей. Мы за ней присматриваем.

      -Это хорошо. Не следует ей в ее годы о таких вещах знать... Вы уж не оставьте ее, сиротинушка она теперь...

      -Алиса Велоревна, не говорила ли вам дочь о том, что ей кто-нибудь угрожал в последнее время? Что она поссорилась с кем-нибудь? Может, долги у нее крупные появи­лись?

      -Нет, ничего такого. Они с мужем за границу собирались. С Родины уезжать, стало быть... Навсегда... Да не успели.

      -Уезжать? -удивился я.- А куда и почему?

      -В Америку, что ли... Туда сейчас все едут, будто сладко там. Не может этого быть. Везде одинаково много работать надо.

      -Но у вас лично есть какие-нибудь мысли, подозрения на этот счет?

      -Нет, -на ее глаза навернулись слезы. -Я и не гадала даже, что такое может быть... Не поверила поначалу ... Да, вот что... Только сейчас вспомнила. Когда Таня – то от меня в последний раз убегала, все ругалась: шантажисты, говорила, проклятые. Вот так

      -Шантажисты? -заинтересовался я. –Очень любопытно. А про кого она так говорила?

      -Чего не знаю, того не знаю, а врать не стану. Так и сказала напоследок. А потом, когда ваши коллеги я позабыла им это сказать. Не до того было...

      -Вы ничего не путаете? Именно шантажисты?

      -Да. Злая она была очень. Я было с расспросами бросилась, да она отмахнулась, ничего страшного, говорит, потом расскажу. Но потом уже ничего не рассказала...

       -Больше вы ничего не помните? Может, еще что позабыли?

       -Это все. -Что ж.. Спасибо вам большое, Алиса Велоревна. Помогли вы нам. Не станем больше отнимать у вас время. Всего вам самого доброго. Дверь снаружи закрывается?

       -Да, -сказала старуха, -захлопните посильней... И Наташу берегите!..

       -Значит, все не так просто, -подвел итог иерей на обратном пути к дому. -Видишь, не ошибался я.

       -Тебе не приходилось слышать, как муж с женой ругаются,- заметил я.- Так и “шантажисты” сеть, и “пьяницы”, и даже “убийцу” встретить можно.

       -Только после этого их мертвыми не находят.

       -Бывает и находят,- цинично сказал я.- В свете последних недель их совместной жизни очень может что эта фраза - последствие их ссоры... Впрочем, сейчас мы это уточним...

*  *  *

      Наташа проснулась, как только мы вошли в комнату.

      -Мне мультики показывались,- сообщила она сонно.

      -Это называется снами,- сказал я, присаживаясь на краешек кровати. – Пока ты маленькая, они веселые и жизнерадостные, а как подрастешь... Ещё веселей будут. Я, например, едва ли не каждое утро в холодном поту просыпаюсь и хохочу... Не обращай внимания, черный солдатский юмор... ты помнишь, что было в тот день, когда мама отвезла тебя к бабушке?

      -Я в садике была. Мы играли.

      -Как в садике? Разве ты не находилась дома, с мамой?

      -Сначала мама меня не отдавала в садик, а потом отдала. Я просила-просила, а она все равно отдала... А мне там скучно было. И кормили невкусно!

      -Интересно. А чем же занималась мама, пока ты в садике?

      -Не знаю. Я там недолго была. Пять дней. А потом мама меня к бабушке отвезла, а дяди пришли и забрали меня в приют...

      -Ничего не понимаю... Значит, в тот день ты была в садике? Пришла мама и отвезла тебя к бабушке?

      -Сначала мы пошли домой. Потом мама долго ругалась, с папой...- Я победно взглянул на Разумовского.

      -Почему они ругались, ты не слышала?- спросил я.­ Постарайся вспомнить, Наташа, это очень важно.

      -Я не слышала. Мама на него ругалась, а потом схватила меня за руку, больно так, и повезла к бабушке. Сказала, что скоро вернется, и не вернулась...

      -Но что они говорили друг другу, твои мама и папа?

      -Они ругались,- терпеливо пояснил мне ребенок.­ Какой ты непонятливый. Мама, ругалась на папу. Папа, оправдывался, а потом уже тоже закричал. Сказал, что работает ради нас и не хочет, чтобы все Худенькому досталось...

      -Кому?- не понял я.

      -Худенькому. Это дяденька такой. Он к нам заходил иногда. Но он взрослый. Скучный и занятой. Со мной никогда не играл.

       -Этот Худенький знакомый папы или мамы?

       -Не знаю. Папа, на него ругался. Говорил, что не отдаст квартиру, а мама говорила отдать. А больше я ничего не слышала, они двери закрыли...

       -Значит, все же прав я,- сказал Разумовский.- Дело пахнет шантажом.

       -Это еще вопрос, чем оно пахнет,- возразил я.- Но я проверю, что, же это за Худенький и почему он так прикипел душой к их квартире. Ты не проверял, на кого оформлена или завещана квартира?

       -Нет, некогда было. Да и не думал я об этом.

       -Я писать хочу,- сердито заявила Наташа.- И играть.

       -Так, в этом месте я сбегаю,- заявил я.- В свете новой информации навещу еще парочку человек. А вы уж тут без меня. Вернусь поздно, но поесть вы мне, все, же оставьте... И не хулиганьте, это моя квартира, и я ее люблю такой, какая она есть!

       -Не будем,- в один голос заверили меня иерей и девочка, но почему-то я им не поверил.

*  *  *