Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России

Либеральная партия пришла на выборы 1880 г. под лозунгами борьбы с «биконсфилдизмом», с осуждением консервативной «политики войн и аннексии», с лозунгами «мира», «равенства прав всех наций» и т. д. Однако египетские события 1881–1882 гг. поставили на повестку дня вопрос о необходимости принятия английским правительством таких дипломатических шагов, которые открыто противоречили как либеральным внешнеполитическим концепциям, так и провозглашенным ранее предвыборным лозунгам.

Отношение либерального правительства к событиям на севере Африки в начале 80-х гг. во многом определялись имперскими позициями министра иностранных дел лорда Гренвилля и премьер-министра У.Гладстона. Нельзя согласиться с утверждением историка Г.Файфа о том, что, став главой правительства, последний не уделял большого внимания египетским вопросам[217]. Анализ позиций У.Гладстона, а также его окружения свидетельствует о том, что он принимал самое активное участие в разработке египетской политики Англии в рассматриваемый период.

Нестабильность в англо-египетских отношениях правительство У.Гладстона унаследовало от своих предшественников – консерваторов. Оценивая обстановку в Египте, премьер-министр считал, что для Египта наиболее приемлемым был двойной англо-французский контроль над его финансами.

В сентябре 1881 г. У.Гладстон сформулировал свою программу решения египетского вопроса. Формально в ней провозглашалась политика «тесного союза» с Францией, так как она позволяла контролировать действия соперника. Однако Гладстон высказывался против совместной англо-французской интервенции, хотя и не против интервенции как таковой. На первый план он выдвинул проект военного вмешательства турецкого султана: отправку в Египет войск Порты с целью осуществить «разгром или роспуск [египетской] армии». Согласно запасному варианту гладстоновского плана контролирующие державы оставляли за собой право проявить готовность пустить в ход оружие. Это предполагалось сделать путем совместной военно-морской демонстрации – отправки к берегам Египта военных кораблей под предлогом «покровительства» своим подданным, что, кстати, и было сделано в мае 1881 г. Это отмечалось в донесениях Генерального консула России в Египте И.М.Лекса (1834–1883), который одновременно был дипломатическим агентом России в этой стране, министру иностранных дел России Н.К. Гирсу, а также в официальных документах британского правительства[218].

Набиравшие силу национально-освободительная борьба египетского народа и реформаторское движение его представителей вызывали у Гладстона двойственное отношение. С одной стороны, он считал, что лозунг «Египет для египтян» был лучшим средством решения египетского вопроса, а с другой – его пугал быстрый рост популярности «национальных чувств и партии в Египте»[219]. Он не видел в Ораби-паши олицетворение египетского национализма. «Мне кажется, – замечал Гладстон, – что он в настоящий момент представляет только военную силу и больше ничего»[220]. У.Гладстон, как отмечал редактор публикаций его дневников Г.Мэтхью, не был враждебно настроен против интервенции с целью восстановления порядка в Египте, но считал, что подобные действия должны быть сбалансированы требованием местных египетских властей[221].

В течение осени и зимы 1881–1882 гг. между Англией и Францией велись переговоры об единой линии поведения в египетских делах[222]. И.М.Лекс сообщал в телеграмме от 23 мая 1882 г.: «Англия и Франция желают перемены Министерства и удаления из Египта главных военных деятелей»[223]. 30 мая Франция предложила созвать международную конференцию по египетскому вопросу[224].

11 июня 1882 г. в Александрии вспыхнули массовые беспорядки, в результате которых погибло 50 европейцев и 140 египтян[225]. После кровавых событий 11 июня в Александрии уверенность Гладстона в организации интервенции стала еще более очевидной. Он заявлял радикально настроенному члену либерального кабинета Дж. Брайту в июле 1882 г., что ситуация в Египте такова, что может быть встречена только силой[226]. Правда, премьер-министр не отвергал использование и второго способа решения египетского вопроса – совместных действий европейских держав путем созыва международной конференции.