Дипломатия наемника

Мелькнула мысль — а зачем вообще Габриэль ехал со мной? Но без барона я бы сюда не попал. Дорог в этих краях нет, а по равнинам я бы искал олкенов долго.

— Он же не один едет? — зачем-то спросил я. Если погрузили, то понятное дело, что не один. Но все равно, переживаю. Барон, хотя и прожил на свете много лет, но во многом он остается большим ребенком. А пьяный ребенок, если он еще и волшебник — стихийное бедствие.

— Не один, не волнуйся, — усмехнулась моя подруга. — Оба его приятеля с ним едут. Возможно, на обратном пути ты его нагонишь.

От сердца отлегло. Если барон уехал в компании, то ничего страшного. Да и он сам, как-никак волшебник. Колданет, если что не так. Непонятно только, как моя подруга обо всем разузнала? Но и корзинка с провизией как-то появилась.

— Я до своего поселка схожу, мне кое-что сделать нужно, а потом вернусь, — сказала незнакомка. — А ты пока в свое жилище ступай. Завтра утром мы с тобой к старшей сестре и пойдем.

— К старшей сестре? — нахмурился я. — А разве мы не отправимся к Мертвой женщине?

Она что, поведет меня к какой-то старшей сестре? А на кой?

— Мы не называем ее Мертвой женщиной, — ответила Незнакомка. — Между собой мы все сестры. А та, что хранит души олкенов, самая старшая из нас, пусть она и значительно младше.

Вот теперь понятно. Мой друг Габриэль старше своего внучатого племянника по возрасту, но младше по положению.

Что ж, пойду пока спать. До завтра не так и долго осталось, меньше суток.

Хотел сказать, что меня трудно в этой жизни чем-нибудь удивить, но язык не повернется. Я ожидал, что Мертвая Женщина обитает если не в дворце (нет, какие могут быть дворцы у олкенов?), то хотя бы в нормальном доме. Или в пещере. Пещера, скорее всего, как раз и подошла бы для проживания Верховной правительницы, повелевающей душами целого народа. В крайнем случае — это должно выглядеть так: ограда из заостренных бревен, на которых нанизаны черепа животных, а внутри высокий деревянный дом. И я, разумеется, пройду вовнутрь, где в кромешной тьме пляшут солнечные зайчики, хотя, вроде бы, без солнца им неоткуда взяться. А потом я увижу красивую женщину восседающую на камне в виде трона. Но, скорее всего, она возлежит в гробу. Нет, не деревянном, это некрасиво, а в каменном или хрустальном. Хрустальном, точно. Хрусталь, как-никак, образуется из льда, пережившего такой лютый холод, что обретает свойство камня, а лед лучше всего сохраняет тело от тлена и разложения. Не зря ведь в сказках моей далекой родины девочки, которых злые мачехи отправляли в лес на верную гибель, отыскивались в хрустальных гробах. И что хорошо, что мне не нужно целовать мертвую женщину.

Как я стану общаться с Мертвой герцогиней, я не знал, но если меня сюда ведут, то как-нибудь да поговорю. По крайней мере, передам просьбу герцога, а если Верховная правительница ничего не скажет, то я сочту это за согласие. Молчание, как известно, знак согласия. Ну, а ежели Онивия не согласна, то она это как-нибудь да продемонстрирует.

А тут, посередине поляны, поросшей крапивой, я увидел нечто, напоминающее огромную корзину, только сплетенную не из прутьев, а из толстенных стволов. Есть ли у этой «корзины» крыша я так и не понял, потому что ее стены были выше деревьев. Это что за великан постарался? Или первоначально хижину сплели из тоненьких прутьев, а они продолжили расти?

Я растерянно посмотрел на свою спутницу и спросил:

— Это здесь?

Но та только улыбнулась и кивнула мне на корзину:

— Я подойду ближе, а тебе придется остаться здесь. Если Старшая сестра захочет тебя увидеть — я передам.

Я проследил взглядом за тем, как моя спутница и бывшая шаманка идет сквозь крапиву (подол у юбки длинный, но ноги-то голые — и красивые, несмотря на возраст!) и присел, прислонившись спиной к стволу дерева.

Подумал, что любопытственно было бы посмотреть на женщину, в которую был влюблен мой правитель, но, если я ее не увижу, то переживу. Если стану рассказывать о поездке Кэйтрин, то ей все равно — красивая герцогиня или нет, а с остальным народом я такие разговоры вести не стану. Еще подумалось, что я, возможно, вообще обошелся бы без визита на эту поляну. Я мог бы попросту возвратиться в Силинг и сообщить Его Высочеству, что экс-супруга дает добро на свадьбу с иноземной принцессой, а еще соглашается на то, чтобы он стал-таки королем. Кто бы меня опроверг? Про то, что я должен привезти с собой какую-то корону, мой сюзерен ничего не сказал. Корона Алуэна Мохнатые Щеки, если такая и была, давным-давно расплавлена или лежит где-нибудь в земле, прорастает деревьями. Да и корона — это всего лишь символ, а ювелиры в Силингии неплохие. Изладят венец краше прежнего.