Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди

К Виктору Л. приехал дядя из Саратова. Когда Виктор был на работе, а его жена в магазине, в дверь позвонил распространитель энциклопедий. Родственник по-английски говорил плохо и почему-то решил, что тот продает скороварки, и подписался на скороварку для Виктора, для себя, а потом и для своего брата в Саратове. Когда вернулась жена, он ничего ей не рассказал: решил сделать сюрприз. Сюрприз приехал через неделю — три набора Британской энциклопедии, каждая в 42 тома.

После долгой волокиты Виктор отправил все энциклопедии назад, заплатив приличную неустойку. Потом в качестве неприятного пожелания он говорил: «Чтоб к тебе родственники из России приехали».

582. Ужас-то какой!

— Расскажите нам про 25 июня 1953 года, — попросили меня однажды на лекции.

Я рассказал:

— Днем ездил в ГУМ. А вечером в Большом была премьера оперы Шапорина «Декабристы». Юрий Александрович Шапорин, естественно, был на премьере, а мы с его сыном веселились в его квартире. Именно поэтому я и запомнил этот день.

— А как же танки? Стрельба на улицах?

Я знал, что выступавшие до меня «специалисты» из Брайтон-Бич описывали арест Берии и картину рисовали ужасную. Тут были и входившие в Москву танки, и войска, захватившие центр города, и перестрелка.

Чего только я не наслышался от таких специалистов. И о том, что школьников, получивших двойки по истории, тут же арестовывали. И о том, что секретари партийных организаций сами арестовывали плохих коммунистов.

— Зачем вы врете? — спросил я одного такого.

— Надо, чтобы в Америке поняли, почему мы уехали из России, — ответил он.

583. Специалист по искусству

Специалист по культуре из Брайтон-Бич рассказывал о тяжелых условиях для советских деятелей искусств. Я терпел. Но когда он сказал, что «Дон Кихот» при Сталине был запрещен и за его чтение отправляли в ГУЛАГ, не выдержал:

— А как же вы объясните тот факт, что в 1945 году по радио шла постановка, где Дон Кихота играл Качалов?

— Это было при Хрущеве, — обрезал меня специалист.

— Но Качалов умер в конце сороковых.

— Какой еще такой Качалов!?

Специалист по искусству из Брайтон-Бич не имел ни малейшего представления о великом русском актере Василии Ивановиче Качалове.

584. Перекличка поколений

Читал такое объявление в нью-йоркской газете «Новое русское слово». С праздником поздравляли «дедушка Соломон и бабушка Сара, папа Владимир и мама Светлана, дети Нэнси и Брайан».

И подумал: «Как бы их правнуков не звали Чжо и Лисянь».

585. Дядя самых честных правил

Когда я приехал в Вашингтон, в агентстве шла борьба между старыми преподавателями русского языка и вновь приехавшими.

Старые учили вполне безупречному, но несовременному русскому языку, а специфика агентства предполагала прежде всего знание современного разговорного языка.

Как-то я рассказал, что студентов МАИ попросили объяснить каждое слово из известных строчек о зиме из «Евгения Онегина» «Зима, крестьянин, торжествуя…». Абсолютное большинство студентов не смогло точно объяснить, что такое «дровни», «кушак», «облучок».

Со мной спорили. Тогда я в большом обществе провел эксперимент.

— Объясните мне, пожалуйста, слова: «Мой дядя самых честных правил».

Все дружно стали объяснять, каким честным был дядя.

— Увы, — не согласился я. — Дядя был дураком. Ибо в те годы очень популярной была басня Крылова «Осел», которая начиналась словами «Осел был самых честных правил». И слова «Мой дядя самых честных правил» означали: «мой дядя был ослом».

Вскоре курс русского языка был сильно изменен. Вместо Пушкина стали изучать Высоцкого.

Отличить русского, окончившего американскую школу, и русского из России очень легко. Надо поговорить с ним об истории и об ученых. Он обязательно попадется на произношении имен Чингисхана, де Бройля и кого-нибудь еще. Как все эти персонажи произносятся по-русски, иностранцу запомнить невозможно.

586. О пользе классиков

Обосновавшийся в Вашингтоне пасынок одного из ельцинских министров рассказывал:

— После восьмого класса мне купили путевку, и я вместе с группой поехал в Болгарию. Руководитель — классная дама, дура, а туристы — сплошная деревенщина.

И он с упоением рассказывал, как издевался и над руководительницей, и над туристами.

— Я однажды что-то не так сказал местному гиду, потом высказал местному повару, что он не умеет готовить, — и меня решили отправить домой. Но у них ничего не получилось. Случайно в центре Софии мы встретили моего отчима. Я ему рассказал, что меня незаслуженно обижают. Он меня успокоил. Руководительницу строго предупредили, и меня оставили.

Я выслушал этот рассказ и спросил:

— Как ты думаешь, если бы Чехов написал об этом случае рассказ, каким бы ты был изображен героем — положительным или отрицательным?

Он промолчал, но недели через две как бы мимоходом бросил:

— А вы знаете, я не люблю Чехова.

На что я ответил, что и Чехов тоже вряд ли бы его любил.

Сейчас он по-прежнему в Вашингтоне, пытается писать статьи в американскую прессу о том, что без американской помощи Советский Союз войны бы не выиграл, что немцы не взяли Москву только случайно и тому подобное.

Печатают его крайне редко.