Дипломаты в погонах

Фашистский пилот, судя по всему, пережил настоящий шок. Этот невзрачный русский лейтенант, которого, казалось, он, чистокровный ариец, легко обвел вокруг пальца, «расколол» его за три часа, и Мессершмидт, по сути, выдал врагам дату наступления на Москву. Капитан люфтваффе запомнил Бочкарева на всю жизнь. Пройдя советский плен, лагеря, Мессершмидт выживет, вернется в Германию и через 20 с лишним лет неожиданно встретит того русского лейтенанта. Встретит случайно на автостраде в районе границы между ФРГ и Австрией. Они остановят свои машины случайно в одном и том же месте.

Фронтовой пилот представится, напомнит русскому о Москве 1941 года, о его допросе, однако тот почему-то холодно ответит, что господин Мессершмидт ошибся и перепутал с кем-то другим. Мало ли похожих людей. Это правда, есть похожие друг на друга люди, но того русского лейтенанта он не спутает ни с кем.

Мессершмидт оказался прав: это был он, русский лейтенант, который допрашивал немецкого пилота в начале войны. Только признаться Виктор Викторович не мог, хотя и очень хотел. В тот день военный атташе Советского Союза в Австрии выполнял разведывательное задание, и подобные неожиданности ему были ни к чему. Хотя сама по себе встреча удивительная. Вспоминая о ней, Виктор Бочкарев не раз думал, как все-таки тесен мир. Однако это лишь эпизод, пусть важный, запоминающийся, а сколько их, таких эпизодов, было за годы войны.

Ведь офицеры первого отдела Разведуправления не засиживались в Москве. Они выезжали в лагеря военнопленных, работали с немецкими антифашистами, собирали, изучали, проверяли и перепроверяли данные агентурной обстановки в Германии. А обстановка там была крайне сложной, изменчивой и противоречивой. Да иначе и быть не могло — война диктовала свои жестокие законы, гестапо работала профессионально.

Приходилось постоянно, кропотливо заниматься сбором разведсведений, необходимых для легендирования и легализации наших разведчиков на оккупированных территориях и в самой Германии. Нужны были документы. Не липовые, пусть даже искусные подделки, а подлинные. Например, справка об освобождении от военной службы, подтверждения местных властей об уничтожении дома в ходе бомбардировки, талоны на питание в столовых Германии… Тут даже неспециалисту ясно, какие выгоды сулили подобные «подлинники».

Многие документы были столь надежными, а легенды, разработанные в ГРУ, правдоподобными, что агенты военной разведки спустя годы оставались жить с этими фамилиями и судьбами. Случалось, и умирали с ними.

Так, один из агентов советской военной разведки, заброшенный в крупный немецкий город вскоре после войны, удачно легализовался и был принят в труппу драматического театра. Потом он стал известным германским драматическим актером. С этой легендой прожил всю жизнь.

Пожилая немка, отправленная в Берлин в 1944 году, выдавала себя за вдову офицера вермахта, погибшего на восточном фронте. По легенде все ее родные и близкие погибли во время бомбардировки Гамбурга. После войны она продолжала жить по документам, выданным в Центре, и даже получила пенсию как вдова капитана.

Итак, главной задачей первого отдела ГРУ были подбор, подготовка и заброска агентуры в Германию.

За время войны Виктору Бочкареву приходилось участвовать в заброске 10 групп разведчиков. Чаще всего они «стартовали» с Внуковского или Астафьевского аэродромов на военных самолетах на территорию Восточной Пруссии, Верхней Силезии, Саксонии, Польши, Чехословакии, Югославии. Случалось, их сначала десантировали в партизанские отряды, а уже оттуда в Германию. Иногда агентов отправляли морским путем в Англию, а потом британскими самолетами в Западную Германию.

Случались, конечно, и «проколы», ЧП, не только на территории, занятой противником, но и у себя дома. Как-то группу подготовленных разведчиков пытались забросить в тыл врага дважды. В составе группы — два немца-коммуниста. Но всякий раз их высадке в Восточной Пруссии мешал густой туман. Перед тем как осуществить третий полет, совершенно случайно по какой-то надобности вскрыли грузовой парашют, куда обычно закладывались рация, запас батарей, продукты и личные вещи разведчиков. Каково же было потрясение офицеров Разведуправления, когда вместо всего этого имущества в мешке оказались кирпичи.

Расследованием занялась военная контрразведка. Результаты следствия до сотрудников управления не доводились, известно только, что личный состав парашютно-десантной службы был весь до единого отправлен на фронт, а сотрудники, занимавшиеся укладкой грузового парашюта и его охраной, попали под трибунал.

Так что война есть война. Происходило и такое. Хотя порой в это трудно поверить.