Дипломная работа

— Бочонок с кислородом, — отозвался гальванёр с мрачным видом.

— Пахом! — воззрился я на него, — Ну етижи пассатижи! От ково, а от тебя…

— А я говорил! — огрызнулся он с обиженным и немножечко виноватым видом, — Ненадёжная конструкция! Кислород с электричеством не дружит!

— Ладно… — прерываю начавшийся шум со взаимными обвинениями, — на "Авроре" думать будем! Посмотрим оборудование и решим, што там рвануть могло. Аппарат цел?

— Цел, — угрюмо отозвался гальванёр, — што ему будет. Ево поднять успели, это кислород, туды его в качель, только к борту подтягивать начали, как ёбнул!

— Ёбнул… — вздыхаю, растирая руками следы от маски на физиономии, — ладно. Давайте всё-таки глубинные бомбы, распугаем живность в "Ипатии", а через часок, когда песок осядет, начнём пескодувку испытывать. Только, пожалуй, без нас с Фотием, в голове всё ж таки позванивает немножко. Пару дней оклематься не помешает.

— Ага, — с несчастным видом сказал недавний мой напарник.

— Не боись! — оборачиваюсь я к нему, — Без доли не останешься.

Мужики заподдакивали, хлопая его по плечам и обещая усиленную долю, как поранетому.

— Не боюсь, — мрачно отозвался Фотий, вздыхая со всхлипом, — просто интересно, а тут…

Он ещё раз вздохнул, вовсе уж душераздирающе, и я понял, что один настоящий водолаз у нас точно есть!

— Вот не нравится мне Пахом, и точка, — делая ход, неожиданно сказал Санька, когда вечером мы играли в шахматы в кают-компании, — есть в нём фальш какая-то, вот ей-ей!

— Глупости… шах.

— Угум… — поглядев с минуту на доску, брат решительно смешал фигуры, — сдаюсь!

— Он мне сразу как-то не понравился, — продолжил он разговор, — но смолчал тогда.

— Пф… хорош, Сань! Будешь сейчас выискивать в нём всякое, задним числом!

— А вот увидишь! — упрямо отозвался Чиж, — Хоть бы и задним, но не нравится, он мне, Егор!

Глава 27

— Но… как же? — гальванёр растерян донельзя, вся его крепко сбитая фигура выражает недоумение, а собравшиеся на лице морщинки — сплошной знак вопроса, вытатуированный на дублёной коже, — Автоматически устойчивый самолёт, не теряющий равновесия, как бы плохо им не управлял пилот…

Голос его, поначалу звучный и чеканный, сбился в конце фразы едва ли не на шёпот.

— Помню, — у меня в голосе непроизвольно зазвучали ностальгические нотки, — сам этот постулат[i] вдалбливал тысячи раз инженерам в Ле-Бурже, газетчикам и ученикам. Вдолбил!

— На деле же… — вытерев ветошью руки, отбрасываю тряпку в сторону, — автоматически устойчивый самолёт лишь препятствует пилоту, связывая его движения в воздухе, мешая выполнять необходимые эволюции.

— Н-но… — Пахом запинается, в глазах полное непонимание, — зачем?! Автоматические стабилизаторы в "Фениксе" сильно усложняют, удорожают конструкцию! Если это не надо…

— Как не надо? Надо, — улыбаюсь я, и поскольку слушает меня не только Пахом, но и вся механическая братия, поясняю логику своих действий.

— На начальном этапе не было ни малейшего смысла демонстрировать все возможности авиации британцам, ну а потом… — улыбаюсь широко, — сюрприз!

— Х-ха! — выдохнул зычно второй механик, оскаливаясь в улыбке.

— А русские… наши пилоты? — не отстаёт Пахом, — Справятся?

— Пройдя предварительно планерную школу и занимаясь беспрестанно гимнастикой? — улыбаюсь ещё шире, обводя экипаж лукавым, заговорщицким взглядом, и ловя ответные ухмылки. Ухмыльнулся и Пахом, но немножечко натужно.

— Деньги… хм, в прямом смысле на ветер, — задумчиво качнул головой долговязый главный механик, — Нет-нет, не подумайте, не осуждаю! Идея изящная, просто…

Он замялся.

— Смелее, Сергей Парфёнович! — подбадриваю петербуржца.

— … жалко немного человеческого труда, — чуть смущённо сказал Волобуев, — Некоторые идеи, воплощённые в маятниковых и гироскопических стабилизаторах[ii], чудо как хороши! Жаль, что они никогда не пригодятся…

— Почему же? — решительно возражаю ему, — В бою — да, не слишком, но возможность при длительном перелёте доверить штурвал автопилоту, не боясь при этом, что аппарат пойдёт кувырком, очень много значит.

— Посцать хотя бы, — ёрнически влез Санька, разряжая излишне серьёзную обстановку, и по палубе пронеслись смешки.

— Не хотя бы, — поддерживаю его с самым серьёзным видом, — а целая проблема! Наверху холодно и дует, так што приспичить может крепенько! Прудить в штаны как-то не хотца, так што приходится изворачиваться.

— Целая наука, — важно кивнул брат, — не учёл ветер, и всё тебе назад в харю вернёт!

— А што, бывало? — поблёскивая глазами, осведомился второй механик.

— Бывало, Валериан Иванович, как не бывало, — засмеялся брат, — и ух как бодрит!

— Га-га-га! — грохнул экипаж, обсуждая сцаный душ по-всякому. Нимало не смущаясь, мы с Санькой позубоскалили на пару, потому што иногда — надо! Вот так вот, с небес на землю, и на равных! Иначе — бронзовение прижизненное, насмотрелся уже.

— Кроме того, Валериан Иванович, — отсмеявшись, продолжил я, — в перспективе, притом ближайшей, у нас грузовые и пассажирские перевозки, и вот уже где воздушные танцы излишни!