Диптих безмолвия (СИ)

Существо творческой активности мы можем определить как выявление и раскрытие смысла тех или иных областей, сторон реальности мира и человека. Такое определение пока не является законченным: понятие смысла, столь привычное для русской философской мысли, тем не менее прежде не появлялось в нашем рассуждении. Но мы и сейчас пока еще не вынуждаемся вводить его в круг наших категорий: то, что нам требуется, — это не смысл как философская категория, а только то понимание или значение «смысла», которое фигурирует в сфере творчества, под которым он оказывается одним из рабочих элементов творческого процесса. Итак, в каком же своем понимании «смысл» выступает как компонента творческого процесса? — В понимании достаточно приблизительном и интуитивном: как некое внутреннее содержание, заключенное в реальности (по большей части, подспудно) и сообщающее ей определенную сообразность и ценность. Для человека в процессе творчества «смысл» предмета есть подросту обобщенное, собирательное имя для всего того, что делает предмет ценным, важным, интересным для человека; во что возникает потребность («творческий импульс») всмотреться ближе, чтобы ухватить это и зафиксировать. Иными словами, все, что непосредственно побуждает сделать данный предмет — предметом творчества. Тем самым в конкретном процессе творчества смысл выступает прежде всего как непосредственный смысл данного предмета творчества; и в различных сферах творчества такие «непосредственные смыслы» оказываются весьма различными. Так, для научного творчества в качестве непосредственного смысла предмета выступает заключенная в предмете структура; в сфере же искусства таким непосредственным смыслом выступает кроющееся в предмете Прекрасное. Философия, препарируя это интуитивное рабочее представление, возводит все многообразие непосредственных смыслов к общему корню, общей природе, обозначая эту единую природу смысла — или же собственно сам философский

Смысл — как «идею» («эйдос»), или «ноумен», или «связь со Всеобщею Истиной». Однако такое возведение к единству, подчеркнем, никак не является частью самого творческого процесса.

Далее, весьма важно, каким путем, посредством каких механизмов творчество достигает того, чтобы раскрыть и выразить, «ухватить и зафиксировать» смысл. И здесь мы обнаруживаем, что при всем многообразии сфер творческой деятельности, сам способ выявления и раскрытия смысла в главных, определяющих своих чертах совершенно универсален. Этот универсальный способ выявления смысла, присущий творчеству человека, мы будем обозначать термином моделирование. Итог, «продукт» творчества есть всегда некоторое «воспроизведение в ином» предмета творчества, или же некоторая «модель» последнего. «В ином» означает здесь — в ином материале и в иной форме. Так, научное творчество воспроизводит свой предмет в формализованных структурах научной теории, искусство — в художественных образах, в различных родах «произведений искусства». И, разумеется, это воспроизведение или моделирование не есть копирование: как только что сказано, оно с самого начала направляется на то, чтобы выявить и раскрыть некие черты предмета, вообще говоря, совсем не усматриваемые в его непосредственной данности, а лежащие глубже, за ней. Иными словами, творчество может рассматриваться как «выявляющее» или «высвечивающее» моделирование: такое, которое в создаваемом воспроизведении, в модели предмета творчества высвечивает его смысловое содержание, его смыслоносные черты, так что эта модель есть в равной мере — модель предмета и в то же время — модель его непосредственного смысла. Эту формулу мы покамест и примем в качестве нашего рабочего определения творчества (еще не синергийного определения, поскольку связи с принципом синергии тут покуда не устанавливается).