Диптих безмолвия (СИ)

Если угодно, здесь тоже допустимо говорить — и мы это будем делать ради удобства сравнения — что такое пересоздание нечто «раскрывает» в пересоздаваемом предмете. Но это «нечто» теперь будет попросту совокупностью тех черт предмета, которые содействуют или благоприятствуют претворению в Личность, облегчают его, т. е., иными словами, это будет совокупность всего синергийного в предмете — в отличие от личностного, каковое полагалось бы раскрывать, будь синергийное пересоздание полностью подобно творчеству, — но каковое в предмете отсутствует! Если что‑нибудь, принадлежащее предмету, вообще «раскрывается» в синергийном пересоздании, то это именно его «синергийные потенции», его «синергийность». Привлекая сюда различение «внутренней» и «внешней» реальности, мы сразу можем конкретизировать это новое понятие, замечая, что в каждой из двух сфер ему присущ совершенно равный характер. Понятно, что для внутренней реальности человека, для множества его энергий, фактор, содействующий синергийному пересозданию, есть просто сама синергия — непосредственная энергийная связь с Личностью, не то что содействующая синергийному пересозданию, а прямо осуществляющая его. Напротив, внешняя, овеществленная реальность выступает в синергайном пересоздании лишь как его материал; «синергийность» же материала будет, очевидно, в том, насколько беспрепятственно и легко он поддается работе синергии — что можно называть свойством «синергийной восприимчивости» или «синергийной податливости».

Связь этой новой характеристики предмета с синергией создает ее зависимость от внутренней реальности и тем сообщает ей некую специфическую неоднозначность, неопределен нссть, подвижность. Именно, хотя, по определению, синергнйная податливость предмета есть нечто, принадлежащее ему и заключенное в нем, однако то, в чем же конкретно выразится эта синергийная податливость, какие стороны предмета будут ее носителями, — уже отнюдь не определяется самим предметом и может, вообще говоря, быть различным. Действительно, предмет проявляет данное свойство, лишь будучи включен в процесс синергийного пересоздания, в совокупное целое «предмет плюс синергирующая предличность»; и то, каким образом он его проявит, зависит, естественно, от того, как он будет включен. А это включение, вбирание данного предмета в икономию фундаментального стремления может совершаться различным и заранее непредсказуемым образом выше мы уже подчеркивали, что синергийное пересоздание, имея своей предпосылкой энергийное соединение с Личностью, наследует характерные черты икономии энергийного соединения и, в частности, не может иметь никакого заранее предопределенного русла. Отсюда приходим к выводу: что именно в предмете выступит как его синергийная податливость, заранее не определено и решается лишь «на месте», «в последний момент», когда данный предмет охватывается домостроительством теургии. Иначе говоря, синергийная податливость есть «подвижное» свойство предмета, которое не определяется им самим однозначно и может выражаться в различных конкретных чертах в зависимости от того, каким именно образом данный предмет вовлекается в принципиально непредопределимое течение процесса синергийного пересоздания. Тем самым эта характеристика имеет существенно «энергийную» природу в том очевидном смысле, что свойства подвижности, непредолределимости специфичны именно для внутренней, энергийной реальности и возникают в данном предмете лишь благодаря связи с нею. Как мы видели выше, таким же подвижным, неоднозначным — опять‑таки в силу связи с энергийной реальностью — оказывается непосредственный смысл в процессах художественного творчества.

Все это рассуждение вплотную подводит нас к решающему этапу синергийной аналитики творчества — или точней, его «синергийной критики», поскольку анализ творчества развивается у нас, прежде всего, как выявление тех моментов, в силу которых оно еще не может рассматриваться как синергийное пересоздание. По сути, мы полностью выяснили теперь, что же выступает в качестве смысла по отношению к домостроительству фундаментального стремления и как следует трактовать категорию смысла в рамках синергийной аналитики здешнего бытия. Соответственно, мы можем дать синергийное определение смысла — и затем сопоставить с этим определением то понимание смысла, каким руководствуется творчество.

Прежде всего, из сказанного с необходимостью вытекает, что понятие смысла раздваивается:

а) если смысл есть то, к чему надлежит возводить здешнюю реальность или любой ее избранный элемент, — тогда смысл есть Личность;

б) если смысл есть все то в предмете, что представляется ценным в свете задания здешней реальности и что мы «раскрываем» в ходе работы над предметом, — тогда смысл есть синергийность (которая, в свою очередь, выступает для внутренней реальности — в форме синергии, а для овеществленной реальности — в форме синергийной податливости).