Дирдайле

Хотя с чего бы ему в них не верить? Он вообще со своим кораблем разговаривает – а тот еще и отвечает. «Аберрейн» вздохнула и поторопила его. Нужно было защитить пассажиров, изловить тварь и отправить ее за борт. Бреннон открыл рундук. Там лежали двуствольный дробби и старый парадный мундир офицера имперского флота. Мундир застегивался на круглые серебряные пуговицы.

***

За бортом "Аберрейн" покачивались большие алмазные звезды, слышался умиротворяющий шелест волн, а полковник Шрайбер ехал домой. На ночь глядя в салоне осталось совсем немного пассажиров – престарелый священник, который умостился под лампой и читал книгу; дама лет пятидесяти с дочкой, явно засидевшейся в девках, обе – длинные и тощие, как вязальные спицы, которыми мамаша орудовала с видом бывалого убийцы; некий хлыщ, мучающий кроссворд в газете – и никого, с кем можно было бы скоротать вечерок. Полковник пригладил русые усы с проседью. Грузный, массивный, будто сейф, в черном мундире кайзерской гвардии, с бриллиантовым крестом святого Георга на груди – он казался себе лучом света в этом царстве обывательского мрака. Фыркнув, полковник решительно затопал к двери, распахнул ее – и встретил обворожительную улыбку молодой дамы.

- Ох, герр! – воскликнула молодая женщина (хорошенькая, наметанным глазом определил Шрайбер). – Не могли бы вы мне помочь?

- Конечно, фройлен. С великой радостью!

Улыбка стала застенчивой.

- Я не могу уснуть, а пробка в бутылочке со снотворным слишком тугая, мне ее не вытащить.

- О, фройлен! Конечно! Где бутылочка?

Прошло несколько минут после того, как полковник устремился на помощь фройлен. Юный хлыщ, сосланный отцом в провинцию за неумеренное мотовство, сполз в кресле, прикрылся газетой и похрапывал. Мать и дочь взирали на него с алчностью голодных хищниц. Священник читал. Когда дверь салона распахнулась, ударившись об стенку, все пассажиры дружно подпрыгнули. Возникшая на пороге фигура капитана отчего-то не внушила им спокойствия.

- Так, – изрек Бреннон, словно щелкнул зубами волк. – Эти здесь. Отлично. Надеюсь, вы не собираетесь покидать салон?

- А что? – вскинулся столичный юноша. – А почему?

- Потому, – емко ответил Кеннет. – В силу непреодолимых обстоятельств вам придется провести ночь здесь.

Он пересек салон и запер вторую дверь, выходящую на правый борт. Потом закрыл ставни иллюминаторов. Запер и их.

- Что вы делаете? – возмущенно спросила матушка.

- Везу вас в Шеннингхерст, – огрызнулся капитан, захлопывая за собой дверь. Послышался щелчок замка.

Кеннет знал, что по выходе из заточения пассажиры его съедят, но охранять стадо проще, когда оно сбилось в кучу, а не разбрелось по всей лужайке. Редкий пастух проявлял такую бешеную активность, как капитан Бреннон, рыская по "Аберрейн" в поисках пассажиров. Поэта, едущего за вдохновением, он отловил на баке – несчастный кретин строчил стишки, глядя на звезды. Старик-ученый "дышал свежим воздухом" на корме. Пара молодых медиков прилежно надиралась в своей каюте, явно намереваясь заспиртовать свои внутренности. И только молодая веснушчатая учительница спала, благоразумно запершись в каюте изнутри.

Наконец собрав пассажиров в салоне, капитан утер лоб и окинул скептическим взглядом результат своих трудов. Девять пассажиров набились в салон, как сельди в бочку, и молча, кто сердито, кто – недоуменно, смотрели на Бреннона. И все равно, как подсказывала “Аберрейн”, кого-то не хватало.

- Все здесь? – спросил Кеннет. Ученый поправил пенсне и обвел салон взором естествоиспытателя.

- Кажется, отсутствует этот шумный солдафон, полковник, как его...

Глухо выругавшись, Бреннон пулей вылетел за дверь.

***

- Эй, герр полковник! Эээй! – позвал капитан, далеко не уверенный в том, что теперь безопасно орать в ночи, черт знает, кто отзовется. – Эй, герр полковник!

- Да здесь я... – ворчливо донеслось в ответ, и из тени вынырнула массивная фигура Шрайбера. – Совершаю моцион перед сном. В чем дело?

- Все пассажиры должны находиться в салоне, – холодно ответил Кеннет.

- Почему?

- Потому что так безопаснее. Вас может смыть за борт.

- Опять эта душная кладовка, – проворчал Шрайбер и косолапо побрел за капитаном. Бреннон скосил глаза на полковника. Как там говорят – "от сердца отлегло"? Что-то чувствуется. А должно бы – пассажир жив-здоров. Да и “Аберрейн” как-то насторожилась. Перед дверью в салон капитан пропустил Шрайбера вперед и вдруг замер. Померещилось или это снова – едва уловимый запах крови?..

- Ну что, так и будем стоять? – сердито буркнул полковник, и рука Кеннета легла ему на плечо.

- Сэр... то есть герр...

- Какого черта?! – рявкнул Шрайбер, когда Бреннон наклонился к нему и обнюхал шею. Полковник сердито рванулся, но капитан успел оттянуть пальцем воротник-стойку и в свете фонаря перед дверью увидел на шее герра пару темных точек.

Капитан даже не успел понять толком, что это значит, как глаза Шрайбера почернели, и он бросился на Бреннона. Кеннет отскочил, а старушка "Аберрейн" не подвела – палуба качнулась, он устоял, привычно спружинив на ногах, полковник же кубарем укатился к фальшборту.