Дирдайле

- Врачей сюда! – сипло гаркнул Кеннет. – Тут кровопотеря... А, ну их к черту! – молодые медики уже сладко спали, и едва ли их покой потревожил бы даже бортовой залп. Бреннон свалил полковника на диванчик, поспешно освобожденный поэтом, и обернулся к пожилому ученому:

- Эй, герр... как вас...

- Конрад Левин, – сказал старичок.

- Герр Левин, вы же ученый!

- Милый юноша, – после короткой паузы сказал Левин, – я энтомолог. Могу оказать моральную поддержку.

- Позвольте мне, – рыжая учительница поднялась и сбросила в кресло шаль. – Я знаю основы первой помощи. Что с ним?

- Потерял много крови.

Девушка опустилась на колени перед Шрайбером.

- Но где же раны?

Кеннет оттянул воротник мундира и показал ей парные точки. Учительница коротко ахнула:

- Это... что это?

- Тише. Его укусили.

- О Боже, н-но... как?

Бреннон в ответ пожал плечами.

- Ему нужна вода, он сильно обезвожен. И плед, чтобы укрыть... Я могла бы промыть и перевязать рану, обработать спиртом укусы, чтобы убить заразу, – сказала девушка. Кеннет оценивающе покосился на медиков. Может, выжать?

- Я принесу вам аптечку.

Он отошел к двери и, укрывшись в полутьме от пассажиров, выгреб из кармана пару серебряных пуль, привычным движением переломил обрез и зарядил. Уже собираясь запереть дверь, капитан обнаружил, что старичок-энтомолог просочился следом и проницательно поблескивает на него глазами за стеклышками пенсне.

- Вы рискуете, заряжая ваше оружие серебром.

- А вы – высовываясь из салона.

- На борту обнаружилось нечто, ммм... неучтенное?

- Дирдайле, – процедил Бреннон. – Сунули контрабандой.

Левин провел пальцами по усам и бородке.

- Увы, мне незнаком термин "дирдайле". Это плохо?

- Смотря для кого. Дирдайле, думаю, счастлив. Наконец-то он от души наестся!

Энтомолог в задумчивости посмотрел на Кеннета снизу вверх.

- Но вы имеете представление о том, что делать?

- Надеюсь, – процедил капитан. – Нужно дотянуть до утра, они охотятся только в ночи.

- Почему?

- Говорят, солнечный свет их убивает.

- Говорят – это ненаучный аргумент, юноша. Значит, нам надо дожить до утра. Что с вашей командой?

Кеннет глухо вздохнул.

- Я велел им запереться в кубрике и никому не открывать до рассвета, даже мне.

- Но, мне кажется, устраивать облаву одному – по меньшей мере, неразумно...

- Неразумно совать мясо голодному волку. Чем больше народу эта тварь сожрет, тем сильнее станет.

- Это суеверие, лишенное научных доказательств.

- У меня нет лишних матросов, чтобы заняться проведением опытов, – сухо ответил Бреннон. Герр Левин поправил пенсне.

- Скажите, герр... то есть сэр, на корабле еще есть дамы?

- Дамы? – озадаченно нахмурился Кеннет.

- Ну да. Кроме тех трех, что сейчас находятся в салоне.

- Нет. Больше ни одной. А в чем дело?

- Фрау подозревает, что видела какую-то женщину.

Капитан задумчиво поскреб щетину. В общем-то, появление еще одной дамы вполне объяснимо. Левин побарабанил пальцами по двери.

- Пойду разбужу священника, – наконец сказал ученый и юркнул в салон. Кеннет запер за ним дверь. Мелкая водяная крупа превратилась в длинные, косые струи дождя. Качка усилилась, и Бреннон поднял воротник. Он решил возить грузы и пассажиров, потому что это нетрудно, когда ответственность за их жизнь, здоровье и имущество не выходит за рамки контракта, а риски пассажиров описаны в пунктах четыре, шесть и восемь. Капитан должен довезти, и не больше. Это то, что нужно, после службы на чертовом флоте Ее Величества.

Из-под двери салона выбивалась полоса теплого света. Он всегда считал, что ему все равно. Тот же груз, только разговаривающий, и если у кого-то морская болезнь – то это его проблемы. Он принял, отвез, сгрузил. Расписался в товарной накладной. Но не сейчас. Кеннет не успел заметить, когда они перестали быть только пассажирами, оплатившими билет. Наверное, когда он поволок обмундиренную тушу в салон. Оказывается, для этого достаточно нескольких минут – для понимания, что им не под силу защитить себя, и, значит, защищать должен тот, кто может. Между ними и ночной тварью только его обрез с серебряными пуговицами. И это уже совсем другое дело.

***

Доктор Левин окинул салон долгим взглядом. Медики сладко похрапывали в углу, как студенты на лекции; рыжая учительница сосредоточенно считала полковнику Шрайберу пульс, мать и дочь с глубоким осуждением взирали на эту неприличную сцену; поэт, столичный отрок и пастор задремали. Ученый подошел к священнику и встряхнул его за плечо.

- Отец Андрес! Отец Андрес, проснитесь!

Пастырь вздрогнул и подскочил на диванчике.

- А? Что? Где? – сонно забормотал он, озираясь. – Уже приехали?

Левин вздохнул. Отец Андрес Шмидт был похож на упитанную полевую мышку – симпатичную и безобидную. Энтомолог предпочел бы кого-нибудь в духе святого Георгия с карающим мечом.

- Нет, отец. Нам необходимо духовное утешение, – ученый указал на Шрайбера.

- Ох ты, святый боже! Сердце, да? – опечалился отец Андрес.

- Нет, до такого еще не дошло. Нам скорее нужен, эээ... совет лица просвещенного.