Директива 22

– Я хотел поговорить с Саммерсетом. Это ты? – не дожидаясь приглашения, Кин уселся на ближайшее свободное кресло, развернувшись так, чтобы видеть всю честную компанию. Я пристраиваюсь неподалеку, мониторя вход и окна.

– Допустим, это буду я, – кивнул мужчина. Но это не он. Фраза тщательно построена так, чтобы ложь не чувствовалась, но я прекрасно умею читать за строками и за словами, иначе мне место как телепату – на фиксации показаний мелких карманников.

Но кто же из них? Я обвожу их взглядом.

– Ладно, допустим, – Кин, видимо, тоже не очень поверил. – На нас тут повадились нападать забавные парни, некоторые из которых упоминали Гнарка, но Гнарк уже вне игры, а другие – Гнарка и Саммерсета. Не надо скалиться, – когда умираешь, помянешь кого угодно, особенно, когда мечтаешь, чтобы за тебя отомстили. Так вот. Какого ляда, господа? – вежливо закончил он.

– Думаешь, правду тебе сбрехнули, а не накат на нас?

«Саммерсет» ни на кого не оглядывался, ожидая знака для ответа, и это немного странно. Но, может, он их переговорщик, уже привычный говорить «от лица» первого лица? Щиты какие-никакие у него даже есть, потратились на телепата, так что, может, так и есть. Хотя щиты тут, кажется, у всех, хоть и паршивые.

– А у вас люди в последнее время не пропадали, нет? И сколько из них нашлось потом в камерах и в больнице Министерства? – вопросом на вопрос ответил Кин. – Так вот, господа, я спрашиваю вас еще раз, – что конкретно вызвало такое резкое изменение статус-кво?

– Мы на тебя, Кинслеер, не нападали. Ты сам влез. Гнарку велели убрать крысу и подобрать все хвосты, а ты влез, и Гнарка грохнул. Ты или твой долбанный телепат, не важно. К тебе у нас никаких предъяв нет.

– На кого вы работаете? Вы и Гнарк.

– А это дело не твое, Кинслеер. Пока вот сейчас еще уходи, и мы закроем этот вопрос: я тебя не трогал, приказ не отдавал. Если какой рьяный на тебя полез – так это их проблемы, пусть меня не впутывают.

– Ребята, у вас серьезные проблемы, – Кин лучезарно улыбнулся. – У нас тут директива 22 и трансгалактическая преступная сеть, а вы мне поете, что дело тут не мое. Еще как мое. От кого вы получаете товар?

– Дело не твое, – повторил мужик, и одна из дам ласково погладила лежащий на коленях ствол. – Тебе бы сейчас встать, развернуться и уйти, пока цел.

– А может, это вам срочно начать все-все мне рассказывать, пока целы?

– Это ты мне не угрожай, Кинслеер. Еще не известно, кто кого. А на Министерство и его директивы мне знаешь как плевать? С оттягом плевать.

– Кто передает вам наркотики?

– Да его заело, ребят, – лениво сказал один из тех, кто играл в карты.

– Ладно, по хорошему вы не хотите, – заключил Кинслеер, и я принял это как сигнал готовности, вливая энергию в щит. – В таком случае я вынужден вас арестовать.

– Арестовать? – расхохотался один, но я заметил, как та дама с пушкой насторожилась.

– Да вали их уже, – предложил кто-то еще, и разговаривавший с нами мужик поднял бластер.

Первый разряд я принимаю на подскочивший щит, одновременно подавая сигнал тревоги нашим спутникам, и успеваю заметить, как привлекшая мое внимание дамочка резко вскочила и, прикрываемая пальбой своих соратников, повалила куда-то в дальний угол комнаты. Наверняка там еще какой-то выход, а дамочка, – если не главная во всей операции, то самая близкая к этому статусу личность.

Кин опрокинул кресло, и я опрокидываю телекинезом стол с картами на игроков, сопровождая это собственной пальбой – и сзади нас, из зала, тоже послышались звуки выстрелов.

– Девица уходит, – коротко сообщаю Кину я, краем глаза видя, что она начала что-то колупать на дверце шкафа, скрывающего, видимо, запасной выход.

– Форсируем, держи щит, – приказал он, поднялся во весь рост и пошел вперед, отстреливаясь. Я следую за ним и держу, хотя с такими минимальными расстояниями заряды бластеров бьют так сильно, что энергетическое поле еле фиксируется и искрит, и успеваю даже в кого-то попасть, а потом напор резко стихает. Кин повертел головой, но все наши противники не подавали признаков активности, так что он бросился туда, куда ушла женщина. Он отвалил в сторону раздвижную дверь шкафа, и нам предстал плотно задраенный проход дальше, которого, кажется, на планах и не было совсем.

– Вот же дрянь, – выругался Кин. Дверь явно ударопрочная, без видимых замков – значит, на биометрии или на дистанционном ключе. Мы с Кином переглядываемся, и он передает сигнал тревоги нашей поддержке.

– Кинслеер. Одна ушла, тут проход, которого нет на картах.

– Вас понял, смотрим.

– Толку-то, – ругаюсь я, лихорадочно соображая, что делать. – Кин, бластеры. Вернее, батареи.

– Ты что, взорвать хочешь? – ужаснулся он, но споро начал вытряхивать энергоблоки.

– Одноэтажное знание. Засыпать нас особо нечем, проваливаться толком некуда, точку приложения я прикрою щитом. Но нашим, на всякий случай, вели отходить и запри, мать твою, дверь.

– Кинслеер. Немедленно отходите! В здание не входить, выходящих ловить, – сдержанно командует он в комм. – Иль, там могут быть гражданские в зале.