Директива 22

– Потому, что я уже, – мстительно добавляю я и расстегиваю тунику на пару сантиметров, демонстрируя матовый блеск бронеткани под ней.

– Только не говори, что ты ее постоянно таскаешь.

– С того момента, как наша жизнь в рамках этого расследования начала становиться слишком интересной. У меня, знаешь ли, планы на остаток этой жизни, и они не включают смерть от случайной пули на ровном месте, просто потому, что я не успел вовремя поднять щит. Броню надень, – повторяю я со значением, взглядом говоря, что если нет – так я немедленно пожалуюсь Дипике.

Уж не знаю, прочитал ли он в моем взоре про Дип, или просто решил далее не позориться спорами с предположительно подчиненным, но Кин все ж таки снял пиджак, натянул и пристегнул броню и напялил сверху пиджак обратно, хотя посадка его, конечно, от этого стала донельзя оригинальна. Комментировать этот факт и лишний раз нарываться я не стал.

– Вы справитесь? – заботливо уточнил офицер. – Может, кого из парней с вами туда отправить?

– Нет, ждите сигнала. Может статься, там и вообще нет нужных нам людей, и мы только зря всех носами в пол разложим.

Офицер еще раз с сомнением на нас посмотрел, вздохнул даже, кажется, про себя, но больше выступать не стал. Моя морда была вполне примелькавшейся – так что он, наверное, прекрасно знал, на самом деле, на какой процент эффективности в боевых условиях я способен.

И мы с Кином таки отправились в логово не то львов, не то гиен. Демонстративно продефилировали по улице, без суеты поднялись по узкому крыльцу, ввалились в бар, и вечерний шум там даже не сильно притих от нашего появления. Ну уж, не такие мы и страшные, видимо – особенно по сравнению с местной публикой. Я безо всякого сканирования замечаю минимум три-четыре бластера и точно больше пяти парализаторов.

Ну, что же – значит, мы попали по адресу. В обычных барах такого изобилия не отыскать.

Мы пробрались к стойке, и бармен даже нам кивнул.

– Сделайте… что-нибудь, – неопределенно попросил Кин. – Мне с алкоголем, ему – без.

Бармен перевел взгляд на меня, и я пялюсь на него, некомфортно задевая его мысли своими. От этого он вздрогнул и торопливо выставил на стол пару стаканов, выбирая бутылку.

– А еще мне бы с Саммерсетом надо поговорить, – добавил Кин, когда парень подвинул к нам наши напитки.

– С кем?

– Ты слышал.

– А еще я вижу, что ты – Кинслеер. И, значит, тебе тут разве что выпить, а вот говорить ни с кем не стоит.

– Разве тебе платят так хорошо, чтобы жизнь положил за этих парней? – вежливо поинтересовался Кин, деликатно отпивая из своего стакана.

– Слушайте, мне неприятности не нужны.

– Так и не наживай себе их. Просто скажи Саммерсету, что Кинслеер хочет с ним поговорить – и он уже пусть сам решает, чем он лично готов рискнуть: возможностью быть арестованным за одно или возможностью быть арестованным за другое. Это – его выбор. А твой – нажить или не нажить неприятности с Министерством безопасности вот прямо за две минуты, отказавшись передать информацию.

Смотрел на бармена Кин, но давлю на него я – налегаю на его мысли, рисую мрачные перспективы, подсказываю ужасы, виденные в сериалах и кино. Он медленно побледнел, потом торопливо поставил на стол табличку «техперерыв» и скрылся в сторону служебных помещений.

Его не было, наверное, минуты три – я успеваю испить до дна свое «неалкогольное», очень химическое и достаточно противное, а вот у Кина уровень жидкости в стакане почти не убыл, хотя он демонстративно пил из него. Видимо, просто изображал.

– С вами поговорят, – с явной неохотой сказал бармен, вернувшись. Я полностью уверен по его тону голоса, что он понял, что Саммерсет что-то задумал, и ему не понравился этот план – то ли просто так, то ли потому, что я успел его несколько раздраконить.

– Отлично. Спасибо, – Кин небрежно отставил свой бокал и повернулся следовать за барменом, а я, пользуясь возможностью, отправляю нашей поддержке команду начинать задерживать всех, кто отсюда выходит – особенно тех, кто попытается это сделать тайком.

Бармен проводил нас через небольшой служебный коридор в заднюю секцию здания, и, постучав, открыл перед нами дверь в комнату, откуда явственно пахнет алкоголем и адреналином, как в плохом кино. Выглядело это, в самом деле, как заход в пасть льва.

Кин, впрочем, не впечатлен – он зашел внутрь с присущей ему спокойной непринужденностью, и я следую за ним. В конце-концов, идиотская, простая и глупая храбрость, убивающая менее везучих парней, свойственна именно мне.

Комната большая – скорее зала, и тут человек шесть, занятых своими маленькими делами: кто-то делал вид, что играет в карты, кто-то наливал себе новый стакан, кто-то пялился на экран комма. Среди них было двое женщин – не менее боевого и тертого вида, чем парни, так что, это вовсе не облегчение в случае драчки.

– Ты хотел поговорить, Кинслеер, – разлепил уста тот, что наливал себе выпивку. – Говори, давай.