Директор Арк

— Верно, — улыбнулась Салем, поднеся к губам чашку с чаем. — История имеет тенденцию повторяться. Уверена, что данное высказывание ты уже неоднократно слышал. В нашем случае получилось так, что мы собрали и спасли остатки человечества, выжившие после ухода Богов. Мы помогли им заново отстроить цивилизацию. Взамен они испытывали благодарность и уважение. Пожалуй, даже любовь. Их дети помнили о временах Катастрофы. И дети их детей, которых обучили родители, а также каждое новое поколение.

Она тяжело вздохнула.

— Но со временем воспоминания начали сглаживаться. Люди в теории знали, что тогда произошло, но уже не испытывали по этому поводу никаких эмоций. Слишком много лет отделяло их от времен Катастрофы. То же самое можно сказать по поводу вашего расизма. Еще и столетия не прошло с тех пор, как люди проиграли войну фавнам, но опять стремятся наступить на те же грабли. Их не интересует ответ на вопрос: что случится, если на этот раз фавны вновь победят, но не оставят людей у власти. Они даже не помнят, что конкретно представляет из себя война. Всё это превратилось в некое "важное историческое событие".

"Прямо как Великая война", — подумал Жон.

Умом он понимал, что ничего хорошего в ней не было и быть не могло, но оказался просто не в состоянии испытывать те же чувства, что и пережившие ее люди. Ему оставалось довольствоваться только кратким проблеском чужих эмоций на страницах книг.

— Наш народ начал от нас отдаляться. Он хотел свободы и независимости. Если честно, то нас это более чем устраивало, — продолжила Салем. — Мы завели детей, и у меня хватало хлопот с ними, чтобы не желать лишний раз отвлекаться на всякую ерунду. После долгих столетий правления власть не казалась такой уж притягательной ни мне, ни Озме.

— И что же тогда произошло?..

— Как я и говорила, история имеет тенденцию повторяться. Мы подняли восстание против Богов, и наши подданные принялись готовить нечто подобное против нас. Всё началось с тихих перешептываний, где они ставили под вопрос наши решения и винили в различных проблемах. Потом выступать принялись открыто, а обвинения доходили до полнейшего абсурда. Не вовремя пошел дождь? Разумеется, это сделали мы. Ребенок ободрал коленку? Кто же еще тут мог оказаться виноватым, кроме меня? Они хотели независимости, но не находили в себе сил или желания поверить в то, что мы ее просто так им отдадим. По какой-то совершенно непонятной причине люди вбили себе в головы, что по-настоящему свободными они станут лишь после того, как изгонят нас из страны. Ну, или убьют.

Жон нервно сглотнул.

— И они попытались это сделать?

— Да. Из нас двоих Озма являлся наиболее простой целью. Он мог умереть. На его жизнь совершили несколько покушений, но ему, само собой, удалось их сорвать. И Озма решил, что волноваться тут ни о чем не стоило, — вновь вздохнула Салем. — Это так на него похоже: отсутствие злопамятности, готовность принимать лживые извинения... Он сказал, что продемонстрировав милосердие, мы докажем необоснованность их веры в нашу злобность. Как и обычно, Озма переоценил человечество. Милосердие по отношению к несостоявшимся убийцам не было воспринято как проявление доброй воли — только как еще одно унижение. И раз уж мы с Озмой оказались им не по зубам, то они нацелились на тех, кто не был способен дать им отпор.

— На ваших детей?!

— Да. И вот как раз это, Жон, стало их последней ошибкой. Оскорбления и плевки вслед быстро превратились в броски камней. Мою старшую дочь наверняка бы убили, если бы ее ценой своей собственной жизни не защитил пес, дав время убежать. А когда она пришла ко мне в слезах и крови, рассказав о том, как погиб ее питомец, я отреагировала точно так же, как и любая другая мать на моем месте. Я отловила виновных, и на этот раз столь любимого Озмой "милосердия" они не получили!

Столешница, которую стиснули пальцы Салем, отчетливо треснула.

— Я вытащила их перед толпой и медленно испепелила. Только тогда самодовольство на лицах людей сменилось ужасом.

Она отпустила стол и вновь уселась на свое место.

— Озма радости по этому поводу не проявил, — продолжила Салем. — Ему мои действия показались необдуманными и вредными, поскольку они вызывали страх. Мы поспорили, но ни к какому решению так и не пришли. Именно в тот момент я и собралась уничтожить их всех, чтобы всё начать заново. Остальное, думаю, ты знаешь.

— Да, знаю, — кивнул Жон, отложив в сторону ручку. — Но у меня есть вопрос. Ты их все-таки уничтожила? Ну, после гибели Озмы и ваших дочерей.

— Конечно. Я превратила всю нашу цивилизацию в пепел. Выжившие после новой Катастрофы и построили тот Ремнант, который тебе известен. Что же касается фавнов, то они просто появились примерно в то же время. Не хочу даже думать о том, откуда именно.

Свиток Жона подал сигнал, сообщая об окончании встречи.

Салем улыбнулась. Она выглядела куда более спокойной и расслабленной, чем в прошлый раз, что было очень и очень хорошо.

— Завтра в это же время? — уточнила Салем.

— Да, — кивнул Жон, засунув блокнот в карман. — Завтра...

Охотники на стенах уже успели смениться.