Директор Арк

— Тысяча лет — это слишком долго. Я дам не больше сотни.

Через сотню лет Салем точно перестанет быть его проблемой, хотя Жон все-таки надеялся на большее. В конце концов, вряд ли она умудрится не найти что-нибудь получше той пародии на жизнь, которую вела сейчас. Сотня лет постепенно превратится в две, затем в три, десять и так далее. Возможно, даже в вечность. Впрочем, им для победы хватит и снятия осады с Вейла.

— Думаю, столетия окажется вполне достаточно, чтобы доказать тебе, что жизнь может быть весьма интересной, Салем. Обещаю, ты об этом не пожалеешь.

— Тебе не стоит давать таких обещаний, Жон из рода Арков, но я его всё же приму. Это будет не мир. Вынесенный вам смертный приговор останется в силе, но и ты, и твои сородичи получите отсрочку, а возможно, и помилование, если я сочту подобный образ жизни приятным, — сказала Салем, через столик протянув ему ладонь. — Мы договорились?

Жон ответил на ее рукопожатие.

— Мы дого-....

Город сотряс взрыв.

Жон моментально вскочил на ноги, и Салем последовала его примеру.

Со стороны Бикона поднимался черный столб дыма.

Секундой позже его озарила вспышка второго взрыва.

— Что ты сделала?! — спросил Жон. — Что это?!

— Ничего я не сделала, — ответила ему Салем. — Мы оба согласились на перемирие. Я поручилась собственной честью. Все Гриммы отведены от стен Вейла.

Прозвучал сигнал свитка, и Жон автоматически потянулся к карману. Вот только звонили не ему. Салем достала свое собственное устройство, положила черный матовый свиток на белый столик и включила связь. На экране появилось загорелое потрепанное лицо с сердитым выражением.

— Хазел, — произнесла Салем, с подозрением уставившись на него. — Что это значит? Где ты вообще находишься?

— Там, где следует быть вам, — проворчал он. — В Биконе. И я здесь практически закончил.

— Немедленно возвращайся обратно!

— Нет, моя Королева.

Салем потребовалось сделать глубокий вдох, прежде чем вернуть себе дар речи.

— Что это значит? Ты осмелился меня предать?!

— Это вы меня предали! — крикнул Хазел. — Обещали даровать месть — убить Озпина и разрушить Академию Охотников, которая стоила моей сестре жизни, но так ничего и не сделали!

— Озпин мертв, Хазел, — возразила Салем. — А что касается Озмы, то ты и сам отлично знаешь, что окончательно уничтожить его невозможно. Собираешься вечно охотиться на малолетних носителей? Может быть, опустишься до того, что перебьешь всех мальчишек на планете? Твое желание неосуществимо.

— Осуществимо, — совершенно безумно улыбнулся ей Хазел, поднеся к камере свитка предмет, в котором Жон с Салем тут же опознали Реликвию Знания. — Еще как осуществимо. Есть парочка тех, кто способен избавиться от него раз и навсегда.

— Тебя они тоже убьют, — заметил Жон. — Боги будут судить человечество, глядя на Салем, и уничтожат вообще всех, включая тебя!

— Мне всё равно, Охотник. Озпин убил мою сестру, и если для его уничтожения понадобится разрушить мир, то я так и поступлю. Две Реликвии уже находятся у меня в руках, — сказал Хазел, продемонстрировав им корону. — Я закончу то, что вы не захотели довести до конца, "моя Королева".

Титул Салем он произнес с явной издевкой.

— Ни вы, ни Бикон, ни орды Гриммов меня не остановят, — добавил Хазел.

— А зачем тогда понадобилось терять время, лишаться элемента неожиданности и звонить мне? — поинтересовалась Салем. — Или все мои подручные действительно настолько тупы и бесполезны, как мне всегда казалось?

— Хочу дать вам шанс. Убейте Жона Арка, и тогда я вернусь назад, принесу Реликвии и заплачу за предательство собственной жизнью. Вам нужно всего лишь прикончить его.

Смерть Жона будет означать продолжение войны. Без него никто больше не станет пытаться договориться о мире между Салем и Озпином. Все решат, что она предала доверие Жона, устроила взрывы в Биконе и хладнокровно убила его во время этой самой встречи. Глубже копать кто-либо вряд ли захочет.

Он сдвинул ногу таким образом, чтобы в случае необходимости мгновенно перейти к крайне поспешному отступлению. Если Салем боялась Богов хотя бы в половину так же, как и Озпин, то подобные меры предосторожности лишними точно не окажутся.

— Кто я, по-твоему, такая, Хазел? — спросила она.

Тот явно замялся.

— Не совсем понимаю, о чем вы говорите...

— Кто я конкретно для тебя? Королева? Чудовище? Богиня, как любит кричать Тириан? Ну, кто?

— Вы — Королева Гриммов, — несколько неуверенно произнес Хазел. — И та, кто, как мне казалось, способна понять мою точку зрения. Вы, как и я, лишились из-за него семьи. Вами, как и мной, всегда двигала месть.

— Понимаю, — кивнула Салем. — Но видишь ли ты меня слабым, жалким и ничтожным существом, Хазел? Боюсь ли я, по-твоему, мужчин, женщин или монстров?

— Нет...