Директория. Колчак. Интервенты

Утро было чудесное, и так приятно идти пешком. Полная беспомощность здоровенного мужчины, которого волокли три довольно тощих японца и сопровождал для верности жуликоватый гид, по дороге, где нарочно нельзя было сбиться, злила меня ужасно. Встреченная публика, хотя и привыкшая к нелепым, с ее точки зрения, причудам европейцев, особенно рабочие, мужчины и женщины, собиравшие гравий в русле Дайягавы, посматривали на нашу компанию не без некоторой добродушной иронии.

Добрались до конечной станции трамвая. Здесь рикши должны были передохнуть и выпить чаю. Весь пройденный путь с еле заметным повышением постепенно превращался в недурное шоссе с каменной облицовкой от частых здесь сползаний почвы.

Материал под рукой – все русло Дайягавы сплошь завалено валунами, крупным и мелким гравием и песком, нежным, как мука. Сбором и просеиванием занято много рабочих. Просеивают небольшими решетами, а таскают маленькими корзинами на спине, порции небольшие, особенно у женщин. Работа тяжелая, потому и работают с прохладцей.

Все женщины, среди них много молодых девушек, в синих мужских штанах, узко обхватывающих ноги. Климат заставил завести это дополнение к женскому костюму, да и работать удобнее, не говоря уже о защите от пыли.

У станции склад особой глины, которая по воздушной электрической дороге подвозится из ломок, находящихся высоко в горах. Подвесные железные лотки весело сбегают вниз и карабкаются в гору на обратном пути. Зрелище занимательное. Победа человеческого разума стоит красот природы, и я, признаться, этими лоточками и их спорой механической работой заинтересовался больше, чем видами гор, которые бог весть откуда приехал смотреть. Рабочий-приемщик легко опрокидывал подбегавший лоточек, из которого с шумом вылетали куски бурой глины в особые деревянные спуски, откуда их сбрасывали в особые тележки и везли к складу. В токийские и другие магазины эта глина попадает уже в виде изящной японской посуды и разных красивых безделушек.

Свободная тележка сбегает дальше вниз, там переводится на обратный провод и, весело потрескивая голубой искрой, бежит к шахте за новым грузом.

Прошли дальше, я наотрез отказался от рикши, в тележке катился только мой завтрак, любезно врученный мне в гостинице.

Взбирались до озера почти 1³/₄ часа. Дорога, разработанная в виде зигзагов, опоясывающих скаты гор, усиленно ремонтируется и, вероятно, к летнему сезону будет готова. Японцы в лице администрации Никко понимают выгоды наплыва иностранцев и делают все возможное для соблазна туристов.

Природа хороша, несколько красивых скал и ущелий. Два небольших водопада Фанио и Фуди, для любующихся ими особая площадка при дороге. Конечно, таких горных видов у нас сколько угодно, но японцы поняли, что без наличия известного комфорта и удобств путей сообщения заманишь немногих любителей природы.

С подъемом делалось свежей. Участки склонов, которых не достигало солнце, еще под снегом. В общем путь довольно грязный и тяжелый, правда, как раз время распутицы. Добрались, наконец, до перевала, от которого уже пологий спуск к озеру. Здесь все под снегом. Дорога в виде снежной траншеи. Подул холодный ветерок. Свернул к знаменитому водопаду Кегон (250 футов высоты), и – о разочарование! – вместо водопада огромная толстая ледяная сосулька, из-под которой жиденькой струей пробивается вода.

Вот что значит не сезон. И для красот природы, оказывается, нужна обстановка, тепло, освещение и пр.

Холод, видимо, здесь основательный, если такой огромный столб вертикально падающей воды замерз. Озеро, о котором я читал и слышал столько пленительных рассказов, встретило нас тоже весьма неприветливо. Холодный ветер нагонял барашки на его серо-голубую поверхность. Кругом снежные горы, мертвая растительность, пустые дачи. Любоваться было нечем.

Гид, равнодушный ко всему, кроме саке, не задерживаясь, поплелся к японской гостинице и, хотя мы имели все с собой для доброго завтрака, шепнул что-то служанке. Та мигом притащила бутылку пива для меня (гид был совестлив – помнил и обо мне) и саке для гида. Заказали местную рыбу – превосходная лососина, затем явилось то, что составляет обычный японский завтрак.

Все это гид проделал, видимо, уже в интересах гостиницы. Сам он был занят исключительно саке, закусывал бисквитом. Быстро появившаяся вторая посудина с саке так же быстро высохла, как и первая. Мочили, видимо, горло и рикши, расположившиеся в соседней комнате.

Участие в этом удовольствии я принял только уплатой 4 иен, но зато гид сиял и болтал без умолку.

Подумав, что из-за этого удовольствия не стоило тащиться 11 километров и истратить 10 иен, решил двинуться восвояси.

Гид на первом же повороте исчез где-то под обрывом, крикнув по-русски: «до свиданья». Конечно, ему не было нужды плестись за рикшами, и он свернул на кратчайшую пешеходную дорогу.

В снежной траншее столкнулись с группой японцев-паломников. Они вежливо дали дорогу. Шедшая с краю японка решительно шагнула голой ногой в снег, чтобы пропустить моих повеселевших рикш.